В тот же вечер ко мне заехал один из моих кавалеров.Немец,правильный социально аж до желания набить ему лицо. Ну, то есть, из породы: квадратный-практичный-надежный. И я ему с порога: - "Петер! Снимай эту долбанную зеркальную дверь со шкафа нахер, и волочем ее быстро в подвал!"
- " Как?" - вопрошает немец: - "У меня нет нитяных перчаток, и вообще, я весь настроен на поход в ресторан, и я весь при галстуке!"
-" Начхать мне на твой галстук, снимай дверь — и тащи!"
Уж как, не знаю, но вынесли мы эту хрень зеркальную...
Вот потом началось самое страшное.
Петера я оставила сидеть и ждать меня в квартире, а сама взяла здоровенный молоток и спустилась в подвал крушить зеркало.
А оно, блять, толстенное, каленого стекла... Я глаза закрою и —хрясь по нему молотком, а оно не бьется, только крошится! Искры летят из-под молотка, остановиться-то не могу, уж начала, так начала! Опять глаза закрою, морду отворочу, чтобы крошевом не посекло, и молотком с размаху— хрясь!!
Ну, минут сорок билась я с этим зеркалом. Устала смертно...
Какой тут, ко псам, ресторан, отправила я своего немца до его немецкого дому, и как ночь ночевала, не помню....
А на другой день позвонил мне старый приятель, он после работы по какому-то делу на пять минут заскочить хотел. Заскочил. В костюме от Dolce & Gabbana, с именной биркой на поясе, какие носят сотрудники крупных компаний.
Ну, понимаете, да? Мне ведь еще нужно осколки того битого зеркала собрать и, как советовала коуч,на помойку вынести.
Несли. Двумя клеенчатыми сумками.
До сих пор стыдно. И за своё суеверие, и перед приятелем, что на такую неловкость подбить пришлось. Помнишь, Стас?) 19.11.18

***

СОБАКИ, КУРЫ И ВОЕНКОМАТ.

Мишке, соседу нашему, собачнику и красавцу стукнуло 18, и ему пришла повестка от военкомата. То, что Мишка вырос без матери с отцом-алкоголиком, это одна беда, но отцу его на днях удалили желудок, заботиться о нем, кроме сына, некому. Военкому плевать. Да еще три собаки, курятник на дому, ну, как у всех в 90-е, кто выжить хотел: заводили кур на лоджии, ну, по одному яйцу в неделю вынимали из гнезда, ибо жрать-то хочется. Пацан еще построил инкубатор,цыплят выращивал. 
Не на продажу, для себя и отца. Собак брал от бездарных хозяев на дрессировку, деньги тратил на корм для цыплят, цыплят подрощенных варил в супе. Безотходное производство, короче.
И тут приходит повестка. Мишка молчал до последнего дня, но вдруг раскололся: - В армию забирают. Представила я себе, как подыхает все это хозяйство: цыплята, куры, собаки, отец без желудка... И в голове моей созрел план. 
Для начала я вызвала к себе домой нашего приятеля врача-анестезиолога, поговорили и он мой план одобрил.
Усадила я Мишку в кухне на табуретку и говорю: 
- Слушай сюда. Анестезиолог, ты в же курсе, - гей, он тебя в глаз не ударит, рука дрогнет. Муж мой контролировать себя не умеет, мало ли, вдруг переборщит. Бить тебя буду я. Ну и вмазала ему в левый глаз со всей своею слабой женской силой, но безопасно для черепа.
Гей наш выдал всем нам по записке с номером телефона друга-травматолога из районной больницы. Потом Мишка получил подробную инструкцию: кого найти, а мы указания: чем того врача отблагодарить.
- Поедешь утром, тебя встретят на регистрации. Скажешь, шел, мол, с электрички домой, напали трое. Ты ударился затылком о дерево...
- Э! - вмешалась я: - Только не признавайся, что один был с бородой (я кивнула в сторону мужа), другой лысый (указала пальцем на врача), а третий вообще... женщина. И адрес наш не выдавай!
Утром рано я достала коробку своей косметики, расписала Мишке правый глаз под цвет фингала, а левый у него сам класиво заплыл и почти не открывался, и отправила на встречу с травматологом.
Всё прошло замечательно гладко. За неделю гостевания в больнице Мишка отъелся, еще больше похорошел, но, пёс такой, дважды артистично имитировал сотрясение мозга, а потому выблевал суп и котлеты, что приносила ему в палату моя чуткая сестра Наташа. Да, она тоже участвовала в спектакле.

Что добавить? Травмотолога мы щедро отблагодарили растворимым кофе и мешком сахару, который Мишка сам спиздил с бакалейного склада, накануне охраняемого им с его же собаками. Справка из больницы о "нападениями с последствиями" сработала. За год мишкин отец оформил инвалидность: в бумагах значилось, что его сын является единственным его опекуном. А мы какое-то время шутили, что надо бы дать объявление в газету: "Организуем отмазку от армии. Даром"

***

Перечитывала книгу о судьбах Цветаевых-Эфрон (малая книжка о болшевском и постболшевском периоде семьи М.Ц. Ирмы Кудровой) потому сегодня зашел разговор у нас с Геральдом о советском периоде тех лет (он конечно, кое что читал на эту тему), и началось всё с невинного предмета.
Я ему объясняла понятие слова "интеллигент" в значении русской ментальности. В немецком intelligent это всего лишь прилагательное "умный".
В общем, я взяла для простоты пример товарно-денежной системы в оптовой торговле. Ну, там, планирование, новые повороты для подстегивания продажности товара: "глютен" вреден", а ну, все быстро переориентировали себя на товары не содержащие глютена, что-то они залежались на полках. И, в помощь новому веянью, привязанная к идее продажи статистика.
А теперь, говорю Геральду, представь, что идеология тоже развивалась по принципу планирования. Вот, на планерке НКВД-ешной ставят задачу: найти 120 врагов режима на данный месяц. И хватали-душили по плану, чтобы недобора не было. Это так, один шрих малый к нашей беседе, вполне на взаимопонимании по теме искоренения лучшей и умной части человеческого потенциала в ССЭрии....
А еще я рассказала ему, что иной раз встречаю в сети хуйню ностальгирующую по поводу советского мороженого и воды сладкой за 3 копейки. Неужели кто-то действительно хотел бы обменять жизнь своей семьи на дешевую сладкую воду и палку "докторской" незабвенной? И водки за 3.62 ( как же ж дешево-то было закусить-выпить).
Я не верю.
Это еще и к вопросу как мы Россию за колбасу "продали".

***
Поухавшие. Ага. Я лично колбасу с детства ненавижу.

***

МОЯ БАКИНСКАЯ БАБУШКА. 27.11.1904 — 20.05.2001

Нина Николаевна Карпова, урожденная Рачковская.

В последнее время часто вспоминаю свою бабушку, которая родилась в Баку в 1904-м, вышла замуж в 14 лет, подделав свой паспорт, за бакинского комиссара по имени Иосиф Надь. Он был выпускником той самой ВОВШ (высшей особой военной школы) в Баку.... А ее рассказы о тех временах я сверяла с фактами Большой Советской Энциклопедии. Она помнила всё:

"Сальянские казармы...", "мартовская резня..." "Восстание в Ленкорани..."

В 15 лет она овдовела; его в Ленкорани и убили во время того самого восстания. В список знаменитых коммисаров его имя не вошло (вошли имена только расстрелянных англичанами, а не зарезанных басмачами), но пенсию ей тогда за гибель Иосифа положили внушительную.

Да вот незадача, следующий ее муж, уже красноармейский комиссар Шевцов, вместе со всеми семейными документами сбежал в неизвестном направлении. Вспоминая его, по моей просьбе, бабушка сказала, что в день его побега она нагнала мужа на вокзале и выхватила из его кобуры наган: "- Знаешь, я хотела Шевцова пристрелить, но замешкалась, снимая наган с предохранителя, и упустила время." Он успел, сильно толкнув ее, запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда.

Потом она вышла замуж за моего деда. Алексея Карпова. А он был борец-любитель, состязался однажды с самим Поддубным. Дед мой, Алексей Карпов, был старше моей бабушки на 29 лет. Бывший купец, после 18-го года больничный бухгалтер. Жили они счастливо вместе в его, уцелевшем после революционных разграблений особняке, лет пятнадцать. В Оренбурге. Дед рано умер. Но от него родилась моя мама Вера. После смерти мужа, оставив особняк наследнику Алексея Карпова — сыну от его первого брака, моя бабушка сгребла дочь в охапку и уехала на Донбасс.

Там она во время ВОВ работала в отделении нейрохирургии военного госпиталя. Фельдшером. Фельдшерицей, как тогда говорили.

Ее рассказы, и смешные, и страшные, о раненых, контуженных и обезумевших солдатах я помню до сих пор...

Сильно позже, но еще в брежневские времена, её вызвали в Райсобес (как она это называла) и вручили медаль. Красивую.

После Донбасса бабушка оказалась уже в Новосибирске. Я ее спросила как-то: - "Какого хрена мы в Сибирь-то попали?!"

Она ответила, смеясь: - "Мужчина тому причина."

И я шутливо посочувствовала всем нам, сибирским потомкам: "Что же он не из теплых краев-то был! "

В общем, дожила она до 97-ми лет, наша баба Нина, в добром здравии и крепкой памяти, и еще бы пожила, если бы не упала и не сломала шейку бедра: эта классическая травма, которую старикам в России не правят оперативно.

Скучаю я по Нине Николаевне.... По ее сильной и несколько даже деспотичной натуре. Но еще больше по мощному её жизнелюбию.

Она помогала врачеванием всему нашему кварталу, правила грыжи младенцам и облегчала суставные боли ревматикам какими-то мазями и примочками, делала уколы нуждающимся.

Когда она умерла, весь ее гардероб был: пальто, три платья, сшитых собственными руками, стопка легких головных платков, подаренных ей теми, кого она пользовала на дому, три пары обуви: ботики, валенки и домашние тапочки. Еще несколько книг и маленький кожанный кошелек, который она, умирая, передала мне — в подарок моему сыну Антону, ее правнуку.

Платья ее висели на гвоздях не на плечиках, а на самодельных веточках, перевитых марлевыми бинтами.