19 марта 2024  04:17 Добро пожаловать на наш сайт!
Поиск по сайту

Владислав Сергеевич Павловский


Родился в 1973 году в Москве. Образование - юридическое, владею английским языком (правда, с годами все реже и реже использую его - уходит в пассив), время от времени занимаюсь переводами и редактурой юридической документации, а также литературы в области психологии. Живу в Москве, женат, два сына. Знакомство с миром поэзии началось с самого раннего детства, и за это - нижайший поклон моей матушке. Люблю, когда в стихах наряду с поэтическими образами присутствует ирония, подтекст, четкая ритмика и рифма. С годами обнаруживаю в своих произведениях больше оптимизма и позитивного отношения к жизни, чему весьма рад. Вопрос о жизненной философии считаю для себя открытым, к тому же не так просто в двух словах сформулировать то, что находится в процессе формирования. Приведу отрывок из своего неоконченного поэтического манифеста:

Я за словом в карман не лезу,

Пусть иные как рыбы немы.

Тростником, по Паскалю Блезу,

Прорастаю в своих поэмах.

Мой друг, поздравляя меня с 25-летием, завершил свою речь такими словами: "и чтобы твой творческий потенциал никогда не угасал". Я очень часто вспоминаю эти слова, и можно считать, что на сегодняшний день именно они
являются лейтмотивом моей жизни.

PS. Надо и про альбион туманный сказать пару слов. Имею желание попереводить для души английских или англоязычных поэтов, все равно классических или современных. Байрон, Поуп, Блейк - переведены, конечно же, и хорошо переведены, но меня это не смущает, если что-то западает в душу. Из американских поэтов завораживает лирика Говарда Лавкрафта, дружу с современной американской поэтессой Ребеккой Ингли и немного перевожу ее, переложил с английского парочку стихотворений в рамках перевода книги Carol W.Parish-Harra "A New Age Handbook on Death & Dying". Ну и хватит, пожалуй, лучше стихи читайте:


Фитилёк

За порогом не мое время,

Только душам взаперти душно.

Мой народ сегодня так, племя.

Затуши-ка фитилёк, слушай.

Занемевшая рука - мелочь,

Миокардом за людей рвался.

Не успел же ни черта сделать,

Может, просто не за то брался?

Неужели с ветряком бился,

Принимая на хребет лопасть?

Надо рвами головой взвился,

Да увидел окоем пропасть.

За пророка не хочу, трушу,

А кричать уже давно поздно.

За Уралом подают суши,

Ветер юга шашлыком в ноздри.

Всюду ядами шипят жала,

Расставляя по углам мышек.

Принимаю лошадей ржанье

За насмешливый укор свыше.

Затрещали да по швам скулы,

Боже, слышу как звенят вены.

Неужели поперек Тулы

Нашим детям городить стены?

Закремляются едва боги,

Сразу ворон да шакал рыщут,

Обрекая на террор многих,

Неприкаянных слепых нищих.

Демократа разыграл демон,

А свободы - просто дань моде.

И хотя запрета нет в темах,

Ничего же не сказал вроде.

Наша воля не нужна даром,

Кнут и пряник - не богат выбор.

Скоморохам помирать в лаврах,

Прозревающим всегда дыба.

Примеряю на лицо маски,

Я такой же как и ты ушлый.

Доживем ли до конца сказки?

Запали-ка фитилёк, скучно.

Дребезг

Тонкие прутья душевной вязанки

В сизый развалятся дым.

Падают волны на зыбкие замки -

Время уйти молодым.

Время поставить драконовы планы

Оптом в глухой монастырь.

Строгие рифмы - мои капелланы -

Слишком, донельзя просты.

В сполохе чёрт затянувшихся пати -

Мошки в лампаде визжат.

Сбиты колени, изодраны платья...

Нервы за все дребезжат.

Новые темы, иные законы:

Деньги - калории - жир.

Страшно глаза поднимать на иконы,

Совесть у них одолжив.

* * *

Там молитвы читают редко,

А мораль голосит повсюду.

Есть на каждый недуг таблетка

И на каждого свой Иуда.

Там смешные девицы метят

Плоть тугую продать для порно,

А бухать и блудить при детях

Там прилично и не зазорно.

Взрыв растяжки - привычный случай,

Там реклама и смерть с экрана.

Там нон-стопом каналы пучит,

Если где-то гноится рана.

Там из тени никто не выйдет,

В недрах густо и труд дешевый.

Там промышленник спит и видит,

Как копейка бежит в оффшоры.

Там учитель халтуру ищет,

Там поп-дива с культуркой в массы.

Там на каждую тыщу нищих

На Мальдивах один... с их кассой.

Там единственный к небу колос,

Остальные побиты градом...

Только смогом разломан голос

Тех, кто счастлив в пределах МКАДа.

И, вкусив от сует столицы,

Подгоняю к норе я ноги,

С удивленьем читая в лицах

Фоторобот народов многих.

Ишаки

Ишаки тянули лямки,

Ишаков удел - арба.

Ишакам не выйти в дамки.

Кнут и стойло - их судьба.

Ишаки всегда довольны,

Им не в тяготу хомут.

Лупят их, а им не больно,

Гонят их, они идут.

Километры, версты, мили

Их не вскинут на дыбы.

Ишаки покорны силе -

Идеальные рабы.

Ишакам не много надо -

Сена пайку да попить.

Вот желаний анфилада!

Вот причина, чтобы жить!

Человек живет иначе,

От скотины он далек...

Только надо ли ишачить

На хозяйский кошелек?

Столичный Сплин

Я мотаю пожизненный срок

Человеком московского сорта

За сомнительно тихий мирок,

За столичную пайку комфорта.

Нагонять бы подкожный жирок

В интерьерах квартиры просторной...

Но сжимаю в зубах номерок,

И слюну подбираю проворно.

Выношу свой скрипящий каркас

Мимо пристани смуглых пиратов

За забор сберегательных касс

На иглу игровых автоматов.

Опускаю заветный жетон

И губами нектар вожделею...

Из груди вырывается стон -

Проигрался, упал и болею.

Здесь не принято долго лежать,

Растерялся - затопчут, измажут...

Подхватил кошелек и бежать,

Не догонят, авось, не накажут.

Хаос города кушает нас,

Разминая говядиной в каше,

Отдаем ему все - без прикрас -

Сокровенно-интимное наше.

Растворившись в столичном аду,

В суетливом потоке прохожих,

Подневольным бараном бреду

С фиолетовой меткой на коже.

Паутина домов и дорог...

И стенаньями рвется аорта.

Я мотаю пожизненный срок

За столичную пайку комфорта.

На Обрыве

Я поверю лишь ветру,

Что принес эти тучи.

Ожидаю ответов,

Замираю над кручей.

Чистый сын Назарета

Неужели напрасно

Подарил очи свету?

Обезумела паства.

От грехов ежечасных

Не умыться во храме.

Христианен ли праздник,

Насажденный волхвами?

О, чистилище наций!

Многоликий мой город.

Кто хотел посмеяться,

Лопнет со смеху скоро.

Толпы пьяных паяцев,

Вавилонская смена.

Неужели надраться

Это русские гены?

Мне знакомо до боли

Ощущение крена...

Завтра снова застолье.

Смейтесь, рты Гуимплена!

Всем найдется отравы

Ненасытной и жгучей.

Пейте сорные травы

Стадом некогда тучным.

Что застыл я над кручей,

Перемолотый болью?

Мы зайдемся в падучей

Там, где ветру раздолье.

Город пользован ветром

На кресте у Пилата...

Ожиданье рассвета

Накануне заката.

Желаю

Желаю за сиреневые пятки

Пегаса снова цапнуть на бегу,

Под резвые копыта без оглядки,

Иначе, по-другому не могу.

Выкрашиваться рифмой в лист бумажный,

Ветрами к небу вздыбливая пыль,

Вдали от суеты многоэтажной

Коленями взъерошивать ковыль.

В страну, где божья девка, из корзины

Роняя звезды, рдеется щекой,

Сквозь лета и лютующие зимы

Размашисто, стремительно, легко.

Пегасовы копыта время сносят,

Ночные безголосья, дней паршу...

Желаю врезать в память эту осень,

В которую поэзией дышу.

Камни

Прохожу от Москвы до Камчатки,

Собирая в пути валуны.

Не тревожу невинность брусчатки,

Пусть сопит у кремлевской стены.

А беру только чистые камни,

Что растут среди мшистых болот.

Эти сборы продлятся веками,

Что просыпал - другой подберет.

* * *

Запишите на меня боль,

Язвы мира и его муть,

Я готов играть шута роль,

Разнимая на куски грудь.

Запишите на меня бред -

Дней безумье и ночей яд.

Предрассудков у меня нет,

И портрет мой со стены снят.

Запишите на меня страх,

Бесконечную боязнь жить...

Рассыпалось бытие в прах,

А иначе не могло быть.

Запишите на меня все,

Что из прошлого гнетет вас.

Демон времени меня сек,

Удаляя пелену с глаз.

Выдавал я на гора смех,

Там, где ждали от меня стон...

Запишите на меня грех,

Потому как выхожу вон.

Керчь

Догорают поэмы над зеркалом чувств

Как закаты над морем бескрайним,

Я назад, на погибель, к тебе не хочу,

На войну, где когда-то был ранен.

Снова теплые руки швырнули меня

Под неистовый ливень снарядов,

На зубах скрежетанье песка и огня,

Но молитву не слышно из ада.

- - -

Одиночества ночи, без радости дни,

Лед и пламень, и мгла без просвета.

Обними же покрепче ее, обними

Убиенную душу поэта.

Надо что-то решать: покориться судьбе

Или сердце вымарывать болью?

Небеса разрешат раствориться в тебе,

Если смерть повенчаю с любовью.

- - -

Не успев из пролива эмоцию снять,

Захлебнулись мои корабли.

Мне же здесь до последнего вздоха стоять

И строкой выгрызаться за каждую пядь

Обожженной стихами земли.

Слишком поздно я понял, любовь - это смерч,

Ни своих, ни чужих не щадит.

Слышишь, рвется душа - стихотворная Керчь -

В катакомбах разбитой груди.

Самураи

Мы с тобой пуд соли не слизали,

А уже вразлетку катера.

Посмотри, на суетном вокзале

Самураи вяжут свитера.

Вид у них нисколько не напыщен,

Небо не нарадуется здесь.

Прибери засаленную тыщу,

В давку за билетами не лезь.

Отложи со шмотками кошелку,

Я сниму с провизией рюкзак.

В жизни верно что-то я прощелкал,

А теперь слезинки на глазах.

Божьи телки выпасом из рая

В небе расплескали молоко...

На галдеж и ругань невзирая,

Спицами орудуют легко.

Тянем здесь повозки гужевые,

Проклятые небом челноки.

А японцы, глянь, они живые

И от бреда жизни далеки.

Капричос

Верните мне детство нагое,

В безумии дня не комфортно.

Себя обрекаю как Гойя

Вытравливать ночи в офорты.

Когда же в кошмарах капричос

С чертями отчаюсь венчаться,

Иллюзию дня обналичу,

И дело начнет получаться.

Exitus

Волокуша прошедшего тянется,

Все ничтожней часов впереди...

Про запас ни черта не останется,

Прожигается жизни кредит.

Неживыми картинками прошлого

Отекают архивы, першат.

В ожиданьях чудес и хорошего

Отмирает по капле душа.

Расскажи мне, что все переменится,

Не оплавится струйкой свеча.

Но безмолвна телесная пленница,

Знать, не хочет меня огорчать.

И себя поднимаю за волосы,

И швыряю на солнечный свет

Через разного колера полосы

На мольберты непрожитых лет.

В сирень

памяти Есенина

Надрывая гортань до одури

У погоста времен... веков...

Подать в небо, целуясь с мордами

обезвоженных

облаков.

Опрокинув потуги адовы,

Надо рвами душой тряся,

Заливать пустоту тирадами,

сумасшествием

на сносях.

А глазами, что слезы взбражили,

Вынимать из рассвета день

И глядеть, как хоронят заживо

фиолетовый дым

в сирень.

* * *

Спасибо, что в России я рожден,

Не в Гондурасе и не в Гонолулу.

Я запросто к Толстому... под дождем

Читаю расписание на Тулу.

Мы даже не пытаемся понять

Зачем и кем закрыты наши школы?

Но в самых отдаленных деревнях

Чеширская улыбка кока-колы.

На каждом перекрестке - казино,

В театре слышу едкий запах денег.

И кем, скажите, мне разрешено

Уверовать в глобальные идеи?

Детишки отошли от букваря,

Вылизывая глянец иномарок.

Но нашим, слава Богу, снегирям

Гонять в былинных рощах серых галок.

Когда-нибудь мы все-таки поймем,

Что нам не место в их кордебалете.

И засверкает чистый водоем,

И к букварям вернутся наши дети.

Русь

Отзвенели капелей бубенчики,

На душе непонятная грусть.

Мы с тобою навеки повенчаны

Златокудрая девушка Русь.

На заморское издревле падкая,

У самой же всего через край.

Не гляди ты на запад украдкою

И с востоком в сенях не играй.

Отчего же дыханьем взволнованным

Поднимается девичья грудь?

Ты устами небес поцелована -

Благодатная, чистая суть.

Впереди будет столько хорошего,

А поэту, пожалуй, милей

Озорными ветрами взъерошивать

Золотые кудряшки полей.

Оды

Сибирь

Огни Москвы, Тверские рощи,

Адмиралтейства силуэт.

Сибирь... в поклоне строгой мощи

Застыл почтительно поэт.

Долганы, русичи, эвенки -

Отчизны верные сыны.

С Россией связаны навеки,

Твердыня русской стороны.

Крыло гагары, солнца бубен,

Суровый батя Енисей.

Россию-матушку здесь любят

В ее величье и красе.

Земля доселе заповедных,

Укромных, дивных уголков.

Неисчерпаемые недра

И хлебосоль сибиряков.

Пушные промыслы, олени...

Не счесть поистине богатств.

Среди таежных поселений

Тура, Дудинка, Красноярск.

Пройти порогами Тунгуски

Всегда поэта ждут друзья.

Здесь любят родину по-русски,

Порывов сердца не тая.

Персты Андрея Дубенского

Над Красным Яром аки встарь.

Здесь Даль пополнил свой толковый

Живого русского словарь.

Поныне жаркий дух казачий

Кружится в вихре лютых вьюг.

С казаркой путь мой, не иначе,

К Таймыру, за полярный круг.

Сияний северных зарницы,

Бескрайность девственных лесов.

Здесь поколеньями хранится,

Жива традиция отцов.

Так необъятна и красива.

Как знать, увидимся ли вновь?

Ищу глазами центр России.

Сибирь - тебе моя любовь.

2005

Австрийская Рапсодия

Слагаю оду Вене в дар,

А прозы без меня натащат.

Вкушай поэзии нектар

Австриец русскоговорящий.

Дерзнув исполнить роль пажа,

Представлю даму для начала.

Виват, столица! госпожа

Горда, роскошна, величава.

Так обольстительно пьяна

Шампанским быстрого Дуная.

Столетья мир лишает сна

Твоя улыбка неземная.

Огни широких площадей,

Изящных улочек, бульваров…

Под вальсы Штрауса везде

Кружатся чувственные пары.

Волшебной музыкой дыша -

Подобно статуям Миневры -

Танцуют с небом, не спеша,

Архитектурные шедевры.

Святого Стефана собор

Венцом готической короны.

Всемирной славы венский хор

И театральные сезоны.

Здесь Моцарт, Шуберт, Малер, Гайдн…

Не счесть имен в режиме блица.

Во храм искусств Музикферайн

Душа обязана стремиться.

И каждый год, едва февраль

Обнимет станы пышных ратуш,

На знаменитый Опернбаль

Пора прибыть аристократу.

Познать восторженную дрожь

В безумствах шумных карнавала

И вспоминать, пока живешь,

Как незнакомка целовала.

Поэт ночами напролет

Гуляет парками Шенбрунна,

И вдохновение поет,

И ранят душу звуки струнных.

О, славный Моцарт! голос ваш

Повсюду - в Зальцбурге и Вене.

Игриво пляшет карандаш

В пылу того, что слышит гений.

Влюбленных к чувствам пробудив,

Мотивы бьются мотыльками...

И Зальцбург, важный господин

В ущелья дивные стекает.

Какой блистательный бриллиант

Подарит миру город соли -

Здесь вспыхнет юный музыкант

Огнем диезов и бемолей.

И лету вечности поправ,

Он с крепостей средневековых

Сметет каскадами октав

Времен дремотные оковы.

Во многих битвах был народ

Австрийский с русским солидарен.

На ятаган османских орд

И супротив французских армий

Плечом к плечу, на грани сил,

За миг победы кровью платят.

Так принц Савойский выводил

Свои прославленные рати.

Здесь ветеран не позабыт,

А патриоту молодому

Не отделить своей судьбы

От чести Габсбургского дома.

Неважно, ты - простолюдин,

Священник, мастер или герцог,

Когда у каждого в груди

Трепещет рыцарское сердце.

Тироль - зеленым сердцем Альп

Тебя по праву окрестили.

Лугов бескрайных пастораль

И замков башенки и шпили.

Великолепен горный край,

Чисты, божественны ландшафты.

В снегах душе мятежной рай,

Здесь с небом пьют на брудершафты.

Кристаллы девственных озер

И лебедей изящных стаи

Пленяют иноземца взор

Своей мелодией хрустальной.

И чародейству сладких вин,

И колдовству миров Сваровски

Мое признание в любви

Звучало йоделем тирольским.

Здесь Хундертвассера мятеж

Взорвал привычный взгляд на вещи.

Сюрреализмом воздух свеж,

И Вена снова рукоплещет.

Столица камнем дорогим

В оправе сказочного леса

Переплела узлом тугим

Веков традиции с прогрессом.

Народа Австрии сыны

Гордиться вправе, без сомненья,

Страной прекрасной старины

И технологий современья.

2005

Дмитрию Виноградову

Небо Суздаля - древнего града

Куполами венчает Собор.

Эти камни воспел Виноградов,

Создавая российский фарфор.

Достижение славного мужа

Не забыть россиянкам вовек.

Сам Михайло Васильевич дружен

Был с ученым... такой человек!

В годы бурной студенческой жизни

Развлекается с немками, пьет...

Но наукам во славу отчизне

Предостаточно сил отдает.

Иностранных бергмейстеров выше

Виноградова ум и талант,

Так фарфора рецепты запишет

Забияка, кутила и франт.

Он уйдет молодым и красивым,

На четвертом десятке сгорев.

Составляющим гордость России

Суждено умирать на заре.


страница на литсовете.ру

Свернуть