Во власти слова (эссе)

 

 Виктория Кейль (Колобова)

От автора:

В моих размышлениях о Власти Слова нет ничего нового и оригинального, но я была рада находить между строк единомышленников и оппонентов, – их перекличка доставляла мне истинную радость узнавания и вселяло надежду на понимание истины, а также на то, что найдётся читатель, которому мой досуг не покажется странным.

 

 

 

 

 

 

 

 

«Статуи Будды и гэта делают из одного и того же дерева.»

Японский афоризм

 

«Он держал в деснице Своей семь звёзд,

и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч.»

Откровение Ионна Богослова. Глава 1:16.

 

 

 

 

 

 

I. ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ СМЕРТИ

 

 

 

«Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением».

А.С.Пушкин.

Из письма П. А. Вяземскому (ноябрь 1825 г.)

 

 

«Что бы ни думал думающий, доказывающий это докажет.»

Роберт А. Уилсон. «Психология эволюции»

 

 

 

1

 

Не так давно в одной из центральных немецких газет, а точнее в субботнем приложении к газете «Die Welt» от 01 сентября 2012 г. под рубрикой «Die literarische Welt», что означает в переводе «Литературный мир», мне довелось ознакомиться с довольно объёмной статьей Тильмана Краузе на тему, был Франц Кафка геем или нет.*1 В заголовок статьи были вынесены слова самого Кафки «Я грязен». Франц Кафка один из моих любимых авторов, – так что я не смогла пройти мимо столь «интригующего» названия статьи. Тем более, что мне всегда казалось, что я знакома с его жизнью и творчеством. Будучи под впечатлением от разнопрочтения в оригинале и в переводе с немецкого, – я даже готовила в студенческие годы кандидатскую по его произведениям под руководством ныне покойного профессора германистики Тбилисского университета Михаила Квеселава (бывшего переводчиком на Нюрнбергском процессе). Было ясно одно: автора статьи не обошли гонораром. Как и то, что тема одиночества – не приоритет гения в нашем мире и всегда актуальна, даже когда у Адама своя Ева, а у Евы свой Адам.

 

После долгих рассуждений, ссылаясь на историка Зауля Фридлэндера, автор статьи так и не смог прийти к однозначному выводу. До оценки сексуальности ни по 7–ми бальной шкале или «подшкале» Альфреда Кинси, ни по решётке сексуальной ориентации Фрица Клейна дело не дошло, но зато Тильману Краузе удалось сформулировать оригинальную мысль, что возможно Кафка и был геем, но духовным (?!) в силу своего одиночества, что толкало его на поиски родственных душ, то есть друзей, – однако, без физического контакта.

 

Странно – подумалось мне. Вспомнилось, что туберкулёзников отличает повышенная эмоциональная чувственность и что Кафка умер от лёгочного туберкулёза, перекинувшегося на гортань, что не давало ему возможности ни глотать, ни говорить. Но духовный гомоэротизм (?!). Под него можно подвести любые дружеские отношения. Впрочем, мысль не столь оригинальная. Достаточно вспомнить «Нечто из тумана „образов“ и „подобий“. Судебное недоразумение в Берлине» за авторством русского религиозного философа В.В. Розанова:*2 «…давно есть термин: „платоническая любовь“, „платонические отношения“? Суть этих отношений заключается не непременно в физической связи, которая может и отсутствовать, хотя может и быть налицо: суть их заключается в покорной, глубокой, восторженной духовной любви, какая завязывается между особями одного пола.» Заметим, что по данным энциклопедии Брокгауза–Эфрона (1897)*3 русским судом согласно статье 995 гомосексуальные действия не признавались без доказательства половой связи.

 

 

2

 

Казалось бы, вся история любовных привязанностей и страстей рода человеческого свидетельствует о том, что бисексуальность является универсальным феноменом, обусловливающим ряд существенных параметров психической деятельности и поведения людей (даже Библия в стороне не осталась, не говоря о биологии, физиологии, анатомии, эмбриологии и других науках). «Любовь твоя была для меня превыше любви женской», – говорит о своих чувствах к Ионафану библейский Давид.*4

 

Известно, что на ранних этапах развития человеческий зародыш проходит через этап гермафродитизма, что позволило З.Фрейду развить теорию бисексуальности, согласно которой все люди рождаются бисексуальными. Но когда в начале ХХ века молодой венский философ Отто Вейнингер*5 в своём философско–психологическом исследовании «Пол и характер» сделал выводы в подтверждение теории относительности полов, то это вызвало волну самоубийств не только в Европе, но и в России. Разумеется, если мужчина не будет выполнять свой биологический долг перед женщиной, то человечеству грозит вымирание. Какие только тайны не хранят восточные серали, но надо признать, что даже мусульманская культура намного строже именно к мужчинам. И первой божественной заповедью Адама и Евы было: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». Что касается женской сексуальности, то перед женским провокаторством пасуют даже такие мужские авторитеты, как З.Фрейд и Жак Лакан*6: первый признавался на закате жизни, что так и не разобрался в этом мучительном для науки вопросе, второй просто открестился от него, заявив: «Я не хочу идти здесь дальше...»

 

Известно, что в природе редко наблюдаются дискретные категории. Притом что духовность гендерной принадлежности не имеет. Очевидно также, что невозможно игнорировать роль культуры и социализации, как и этнические традиции. К примеру: почти все приезжающие в Грузию иностранцы бывают шокированы при виде целующихся при встрече мужчин на улицах города и в других общественных местах, что тем не менее как «альтернативная сексуальная направленность» не рассматривается, как и сцены групповой трансгрессии в футболе, к которой все привыкли. Привыкаем и к генетическому клонированию: в наш продвинутый век и невозможное возможно, хотя не очень верится в радужные перспективы суррогативного потомства будущего. Так что самое время определиться с понятийной стороной по части терминологии, поскольку история постоянно вносит свои коррективы в смысловое содержание понятий и терминов.

 

Не говоря о том, что свободная интерпретация приводит иногда к курьёзам, свидетелями которого стала многомиллионная аудитория Евровидения 2014 года в г. Копенгагене, когда диктор российского телевидения, в некотором замешательстве по поводу гротескно– драматического сценического образа «бородатой женщины» австрийского поп–певца и дрэг–квина (анг. drag queen) Тома (Томаса) Нойвирта, не стал вдаваться в стилистические тонкости, откровенно иронизируя над псевдонимом Кончита Вурст победителя конкурса, поскольку «вурст» действительно означает «колбаса», но в обиходе соответствует сленговому выражению «до лампочки» или «по барабану», за неимением более сильных выражений в немецком языке, в котором присутствуют в основном ругательства по ассоциации с едой или с 2–3 представителями животного мира. Как продекларировано в биографии Тома/Кончиты: «Aussehen, Geschlecht und Herkunft sind nämlich völlig WURST, wenn es um die Würde und Freiheit des Einzelnen geht.» («Внешний вид, пол и происхождение всё совершенно «вурст», когда речь идёт о достоинстве и свободе отдельной личности.»).*7

 

 

3

 

Слово «гомосексуализм» впервые появилось в Европе в памфлете (1869), написанном в форме открытого письма министру юстиции Германии (нем. homosexualitat) Карлом Мария Кертбени по случаю принятия нового уголовного кодекса Северо–Германского Союза в ходе дебатов о сохранении в нём статьи из уголовного кодекса Пруссии. Доктор медицины Френсис Марк Мондимор, анализируя в своей книге по истории культурологи «Гомосексуальность: Естественная история»*8 взгляды разных культур на любовные истории и обряды инициации с античности до наших дней, справедливо замечает: «Идея о том, что склонность к людям своего пола может быть неотъемлемым и неизменным свойством личности, была абсолютно новой. Прошли тысячи лет, утончённые и сложные цивилизации пережили расцвет и падение, прежде чем появилось слово и даже само понятие „гомосексуальность“. Для того чтобы понять гомосексуальность сегодня, нам нужно уяснить, как гомоэротическая чувственность вписывалась в эти древние культуры.»

 

Судя по многочисленным источникам, гомофобия были занесена в Россию в результате петровских реформ из Европы, где гомосексуальность жестоко преследовалась (Англия, Голландия, Испания, Германия). «До 1832 г. гомоэротизм был для русских людей проблемой религиозно–нравственной и педагогической, но не юридической. В 1832 г. положение изменилось. Новый уголовный кодекс, составленный по немецкому (Вюртембергскому) образцу, включал в себя параграф 995, по которому мужеложство наказывалось лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4–5 лет».*9

 

В 1873 г. был запрещён гомосексуализм в переживавшей времена европеизации Стране восходящего солнца, где ещё влюблённые самураи обменивались обетами верности. Однако, закон просуществовал всего 7 лет. Олег Ивик в «Истории сексуальных запретов и предписаний»*10 ссылается на русского социолога, антрополога и философа И.С.Кона, который писал в книге «Любовь небесного цвета», что «самой терпимой к однополой любви азиатской страной вплоть до XIX в. была Япония»: «В средневековой Японии любовь к женщинам и мужчинам считалась одинаково нормальной, одна не исключала другую. „Зима и лето, день и ночь сменяют друг друга. Никто не может отменить весеннее цветение или осенний листопад. Так как же можно критиковать Путь Мужчин или Путь Женщин?“ Исключительное предпочтение одного пола считалось редким и странным.» Заметим, что по версии того же И.С.Кона, Содом был уничтожен из–за нарушения жителями города закона гостеприимства, что считалось у иудеев самым страшным преступлением, – «независимо от того, собирались его жители насиловать ангелов естественным или противоестественным образом.»*11

 

Тонкий знаток культуры, блистательный эрудит, французский писатель Паскаль Киньяр, главная тема творчества которого – личная свобода и право распоряжаться собственной жизнью и смертью, в книге «Секс и страх» (глава I «Паррасий и Тиберий)*12 пишет: «Ни у греков, ни у римлян никогда не существовало понятия гомосексуальности. Само слово „гомосексуализм“ появилось в 1869 году. Слово „гетеросексуализм“ возникло в 1890 году. Ни греки, ни римляне не делали различия между гомосексуализмом и гетеросексуализмом. Они различали другое – активность и пассивность. Жизнь, частная, общественная, торговая, артистическая, – другими словами, война есть охота, где добычей является человек.»

 

Пожалуй, последнее утверждение универсально: человек – добыча общественного сознания любой формации. И каждое общество, как и религия, создаёт не только свой тип человека, но и ритуалы социальной инициации, подкреплённые писаными и неписаными законами о нравственности,– впадая время от времени из одной крайности в другую. От группового и пробного брака до «права первой ночи»; от мужских союзов с обобществлением женщин до «белого брака»; от сожжения как еретиков на костре и химической кастрации до традиционно узаконенных в некоторых странах зоофилии и инцеста; вплоть до законов, закрепляющих право на секс за собаками и кошками. Иногда можно и улыбнуться. Китайцы, например, традиционно уклоняются от заключения брака с родственниками и с однофамильцами, несмотря на разрешение от действующего законодательства (1911) и на сложности из–за дефицита фамилий: фамилий в Китае несколько сотен, причём на сто самых распространенных приходится более миллиарда человек (Ванг – 93 млн., Ли – 92 млн., Чжан – 88 млн.)

 

 

4

 

Декриминализация гомосексуальности сопутствовала революционным свершениям на «духовном фронте» в Европе. Сошлюсь на американский источник: «Впервые за 2000 лет христианской цивилизации, гомосексуальность была вычеркнута из списка уголовных преступлений после Французской революции именно в Наполеоновском кодексе.»*13 То же произошло после Итальянской революции и после Октябрьской революции 1917 года в России. Первое в мире социалистическое государство даже удостоилось похвалы в 1928 году на Копенгагенском конгрессе Всемирной лиги сексуальных реформ.*14

 

Освобождённый от ханжеской буржуазной морали «крылатый Эрос» вслед за «бескрылым Эросом» времён гражданской войны не только отменил юридическую регламентацию брачных отношений, но перестал преследовать за гомосексуализм и объявил дочерей и жён классовых врагов военным трофеем. Отечественной истории известен наделавший немало шума анархический «Декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами», который провозгласил, что «с 1 марта 1918 года право частного владения женщиной в возрасте от 17 до 32 лет отменяется», чем вызвал переполох среди жителей города Саратова, которые устремились в город Тамбов под защиту Временного исполнительного комитета и городской управы.*15 Хотя этот революционный документ был объявлен доктором исторических наук, профессором Алексеем Велидовым*16 фальшивкой, инициатива узаконить женщин как общественное достояние, нашла широкий отклик в сердцах и умах пробуждённого для мировой революции пролетариата и имела вполне реальные последствия. В Пермской губернии выдавались мандаты, которые удостоверяли, что «предъявитель сего… уполномачивается на право приобретения себе барышни, и никто ни в коем случае не может сопротивляться, на что даются ему широкие полномочия…» В Екатеринодаре на основании местного «Декрета о свободной любви» особо отличившиеся красноармейцы получали мандат аналогичного содержания: «Предъявителю сего предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ». Губком города Владимира (1921) постановил, что «после 18–летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. Если она не вышла замуж, то обязана встать на учёт в бюро свободной любви».

 

Известен популярный лозунг «Дорогу крылатому Эросу!»*17 Александры Коллонтай, которая сформулировала теорию «стакана воды», перевооружив (по её собственному образному выражению) «колчан стрелами новой формации». В журнале «Молодая Гвардия» (№ 3 за 1923 год) в письме к трудящейся молодёжи она призывала к совместному творчеству и товарищеской солидарности, рассматривая любовь как «социально–психический фактор» общественного сознания: «Для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь формы длительного оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви». Дочь русского генерала (урождённая Домонтович), нарком общественного призрения в первом составе Совета народных комиссаров, Александра Михайловна заведовала женотделом ЦК РКП(б) и в 53 года переживала бурный роман с первым наркомом по морским делам РСФСР (наркомвоенмором) Павлом Дыбенко, который был моложе её на 17 лет. Надо отдать должное широте взглядов главного идеолога женского вопроса.

 

Цитата: «Многогранность любви при господстве буржуазной идеологии и буржуазно–капиталистического быта создаёт ряд тяжёлых и неразрешимых душевных драм. Уже с конца XIX века многогранность в любви сделалась излюбленной темой писателей–психологов. «Любовь к двум» даже «к трём» занимала и смущала своей «загадочностью» многих вдумчивых представителей буржуазной культуры. Эту сложность души, это раздвоение чувства пытался еще в 60–х годах вскрыть наш русский мыслитель–публицист А.Герцен (Искандер) в своём романе «Кто виноват?». К разрешению этой проблемы подходил и Чернышевский в своей социальной повести: «Что делать?» На двойственности чувства, на расщеплении любви часто останавливаются крупнейшие писатели Скандинавии – Гамсун, Ибсен, Бъернсен, Гейерстам. К ней возвращаются не раз французские беллетристы последнего столетия; о ней пишет близкий к коммунизму по духу Ромен Роллан и далёкий от нас Метерлинк. Эту сложную проблему, эту «загадку любви» пытались в жизненной практике разрешить такие гении в поэзии, как Гёте и Байрон, такие смелые пионеры в области взаимоотношений полов, как Жорж Занд; её познал на собственном опыте автор романа «Кто виноват?» – Герцен и многие, многие другие великие мыслители, поэты, общественные деятели... Под тяжестью «загадки двойственной любви» и сейчас гнутся плечи многих «не великих» людей, тщетно ищущих ключ к её разрешению в пределах буржуазного мышления. А между тем – ключ в руках пролетариата. Распутать эту сложную проблему чувства может только идеология и быт нового трудового человечества.»

 

И далее: «Буржуазная мораль требовала: всё для любимого человека. Мораль пролетариата предписывает всё для коллектива.Ясно, что на месте прежних пёрышков в крыльях Эроса идеология восходящего класса сумеет взрастить новые перья, невидимой ещё красоты, силы и яркости. Не забывайте, мой юный друг, что любовь неизбежно видоизменяется и преображается вместе с изменением культурно–хозяйственной базы человечества.»

 

По итогам «сопряжения телесности, экспрессии и духа» преображенный Эрос свободной комсомольской любви спровоцировал небывалый рост изнасилований и убийств. 80% мужчин и 70% женщин начали половую жизнь до 17 лет, 61% пролетариев пользовались услугами проституток, из которых 88% были заражены венерическими болезнями. К началу первой пятилетки (только по официальным данным) в стране насчитывалось свыше полумиллиона бездомной детворы, никогда не видевшей своих отцов.*18

 

Подоспевший на помощь «многострунной лире пестрокрылого божка» революционный психоаналитик и врач–сексолог кремлёвского партактива в эпоху нэпа, московский профессор А. Б. Залкинд*19 разработал «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата» (1924), которые были опубликованы в брошюре «Революция и молодежь», выпущенной издательством Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова. В соответствии с постулатами новой науки педологии в них, в частности, говорилось: «Половое влечение к классово враждебному, морально противному, бесчестному объекту является таким же извращением, как и половое влечение человека к крокодилу, к орангутангу».

 

Уход от бессознательного по З.Фрейду в сферу социально–психического по Карлу Марксу во имя воспитания нового человека с нужными общественными рефлексами сопровождался призывами профессора «оздоровить гнилую половую жизнь человечества, наложив на неё свою диктаторскую руку…» и тёплыми словами напутствия от первого наркома просвещения и председателя Учёного комитета при ЦИК СССР Анатолия Васильевича Луначарского: «Педология, изучив, что такое ребенок, по каким законам он развивается, тем самым осветит перед нами самый важный процесс производства нового человека параллельно с производством нового оборудования, которое идёт по хозяйственной линии».

 

И хотя на волне деэротизации в начале 30–х жёсткая партийная критика привела к полной дискредитации педологии как науки, но как знать: возможно, педология вновь оживёт под знамёнами новых идеологов социального клонирования. Ведь история любит повторяться, особенно по части моральной добродетели иных общественных идей фикс (фр. idée fixe), которые бывают опасно заразными для массового сознания, но от этого не теряют (на удивление) своей привлекательности.

 

К слову сказать: на совещании учёных–сексологов социалистических стран в г. Лейпциге в 1981 году известный сексолог из ГДР Зигфрид Шнабль поднял вопрос о недопустимости антигомосексуального законодательства: на тот момент подобные статьи  имелись в Уголовном Кодексе (УК) только в двух странах соцлагеря, в республиках СССР и Румынии. В 2009 году Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил от имени церкви «против любой дискриминации людей нетрадиционной сексуальной ориентации», признав, что сексуальная ориентация «это личное дело человека».

 

 

5

 

История пародийных дискуссий, как и разоблачительных сексуальных откровений на темы всевозможных извращений или с намёками на них, подкреплённых медицинскими заключениями, неисчерпаема. Эротические или порнографические (в зависимости от точки зрения) произведения, можно найти практически в произведениях любого классика мировой литературы. Так что шокирующих «психосексуальных» биографий тех же классиков, не исключая отечественных, написано также предостаточно.

 

Вопрос: какое отношение к культурному наследию имеет «изучение» частной жизни в нарушение всех правил приличия и этики? Все мы люди, и они в том числе – рождаются и умирают: признанные или непризнанные, в большей или меньшей степени талантливые или именитые, счастливые или несчастные, вознесённые или униженные, первооткрыватели или эмигранты собственной души. Понятное дело, что бывает всякое: любили и ненавидели, сходились и разводились, грызлись между собой, ошибались и даже предательствовали, – так что, судя по претендующим по историческую достоверность воспоминаниям и мемуарам, сложные бывали отношения, как между собой, так и с историей. Но о какой достоверности вообще может идти речь при разборке сугубо интимных отношений и внутрисемейных ситуаций, когда у каждой стороны своё мнение, как и своя версия в оправдание происходящего. И опять тот же вопрос: Зачем и кому это нужно? А судьи кто?! Ведь это даже не скелеты в шкафах истории переставлять. И окололитературная болтовня, как «без ретуши», так и с «хрестоматийным глянцем», вовсе не безобидна, как может показаться на первый взгляд любознательному читателю. Поскольку всегда остаётся «спорное место на оси между воображением и комментарием», о чём с грустью пишет Александр Эткинд в рецензии «Форма нон–финито» на книгу профессора кафедры славистики Еврейского университета в Иерусалиме Романа Тименчика «Анна Ахматова в 1960–е годы: «Искусство комментария – высокое и ушедшее искусство, как каллиграфия».*20

 

Меня всегда удивляло количество монографий и всякого рода скрупулёзных изысканий старателями от литературы на темы Пушкина, Гоголя, Чехова, Достоевского, которые ничего существенного к чтению любимых произведений не добавляло. Однако, факт остаётся фактом: один только Пушкин породил и накормил целую плеяду «пушкинистов», альтруистически посвятивших себя такому направлению в литературоведении, которое принято называть пушкинистикой, реже пушкиноведением, а в конце XIX–начале ХХ вв. пушкинизмом или пушкинианством (существует для избранных). Не говоря об «антипушкиниаде», которая время от времени тоже даёт о себе знать с подачи Д.И.Писарева и Феддея Булгарина.*21

 

Некто Евгений Анатольевич Фёдоров, хирург и большой почитатель Пушкина, вспоминает, как 14–летним учеником средней мужской школы №134 г. Киева делал доклад в связи со 150–летним юбилеем поэта:*22

 

«Доклад был „предлинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный“, как в то время и было положено. До сих пор не пойму, почему, ни формой, ни содержанием не поинтересовался ни один из педагогов. Зато хорошо запомнились те несколько минут, когда речь пошла о зашифрованной Х главе Онегина: подуставший зал напрягся, затих, наступила какая–то тишина особенная. Больше заинтересовать зал было нечем совершенно, ибо речь шла и идти могла только о нашем Пушкине, которому мы создали памятник рукотворный.  Он был однолюбом и примерным семьянином и ещё, конечно, революционным демократом. Творчество его посвящено светлым идеям свободы, равенства и братства. Друг и приятель близкий всех революционеров–декабристов, уж наш–то Пушкин никогда не мог ни делать ни поступать так, поступал в своей сотканной из противоречий жизни Пушкин настоящий.»

 

И далее: «Зачем я пишу всё это? О Пушкине написаны сотни, книг толстых и тонких, в том числе иностранцами. Например, монография «Александр Пушкин» Анри Труайя (Франция) недавно переведённая на русский язык, имеет объём более 1 000 стр. весьма убористого текста..  Основное обвинение, которое могут получить эти эссе, – то, что ничего нового они не содержат. Однако же, любому желающему энтузиасту, ежели таковой вдруг объявится, потрудиться придётся немало, в литературе роясь, к тому же трактовка фактов одних и тех же может оказаться различной совершенно. Особенно касается сие раскрасавицы Натальи Николаевны. Если большие поэтессы наши и серьёзные пушкинистки Анна Ахматова и Марина Цветаева, особенно первая, прямо называла её агентом Геккеренов, то сейчас звучит оправдательный хор голосов, пытающихся представить её как жену любящую и заботливую и даже мужа в моральном плане (это Пушкина–то) перевоспитывавшую. Скажем однажды, вернувшись с бала в плохом настроении, она залепила мужу хорошую пощечину, за то, что он по её мнению неприлично уставился на какую–то даму,– не то Россет–Смирнову, не то Долли Фикельмон. Пушкин присел... от хохота. И очень любил всем своим приятелем рассказывать, что рука–то у его жёнки тяжёленькой оказалась.»

 

Несомненно, что лучший из изданных ещё в начале ХХ века в СССР «документально–литературных» монтажей, в которых нет места «авторским» вольностям и комментарии ограничены уточнениями к хронике характеристик и мнений, – это «Пушкин в жизни» (в 2–х томах 1926, 1927 гг.) и «Гоголь в жизни» (1933).*23 Викентий Викентьевич Вересаев определил жанр созданных им биографий как «систематический свод подлинных свидетельств современников». И что же? – почитали, посудачили и, как принято, подредактировали: что «можно» или «нужно» знать – оставили, что не можно и не нужно знать – выкинули и переиздали для массового читателя (на макулатуру и не макулатуру). И снова поспорили: «В чём Вересаев был оригинален и в чём ошибался?» «Как выглядят на его фоне достижения современной пушкинистики?» Кстати, просмотров документального фильма «Загадочный Пушкин. Версии Вересаева» (Россия 2002 г.) в интернете на удивление нашлось не так много: просмотрено 2 723 раза + 1 мнение за год. Полагаю, что за то же время у самого Пушкина читателей было намного больше.

 

В предисловие «Монтаж мнений эпоха»*24 к книге В.В.Вересаева «Пушкин в жизни» Дм. Урнов и Вл. Сайтанов пишут, что сам «Пушкин прекрасно понимал значение поэта в целом как явления, присутствующего в обществе, в мире. Он же представлял себе, как никто другой, и всю проблему передачи, запечатления этого присутствия. Нужно ли видеть быт поэта? Этот вопрос ставит в своем письме Пушкин, и далее следуют строки, которые действительно часто цитируются: „Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы!“ Далее следуют строки, которые ещё чаще цитируются: „Врёте, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы – иначе“».

 

 

6

 

К сожалению, и литературное наследие, и сама жизнь, и уход из неё рассматриваются с профессионально научной и псевдонаучной, житейской, светской, религиозной – каких угодно точек зрения. Хотя каждый человек имеет право на неприкосновенность своей частной жизни, на личную и семейную тайну, на защиту своей чести и доброго имени — даже посмертно. Однако, в случае Марины Ивановны Цветаевой принято считать, что мы имеем дело с «самодоносчицей», открывающей «годами непрерывной души» свободный фарватер искушениям для любого рода интерпретаций как жизни, так и творчества (иные так себя и называют «литературоведы–интерпретаторы»):

 

– от «разбойничьей манеры» переводов с французского (Н.Городецкая)*25 до признания «истинным Достоевским в поэзии по силе психологизма» (А.А. Саакянц)*26

 

– от осмысления созвучности цветаевской поэтики дзэнской (Е.В.Завадская)*27 до вынесения вердикта по части «графомагии графомании» (Диана Л.Бургин)*28

 

– от анализа лирико–философского тракта «Письмо к Амазонке» (Lettre a l'Amazone), написанного на французском языке и адресованного американо–французской лесбийской писательнице, хозяйке знаменитого парижского салона Натали Клиффорд Барни (Николай Доля)*29 до «архетипических моделей межличностных отношений» (С.Н. Лютова)*30

 

– от сравнения с Достоевским (В.А.Швейцер)*31 как–то: «необыкновенные дружбы, напряжённость, обострённость человеческих отношений “бездны мрачной на краю” в чумном, смертельном девятнадцатом году» в подтексте «Повести о Сонечке», – до утверждения о невозможности «втиснуть Цветаеву в традицию русской литературы – с её главной тенденцией утешительства, оправдания (по возможности на самом высоком уровне) действительности и миропорядка» (И.Бродский)*32

 

– от «грехов легкомыслия» (Владимир Приходько)*33 до «грехопадения – на языке квадральных ценностей» новоявленной науки соционики (Наталья Гвелесиани)*34

 

– от приверженности к протестантской этике до «источника ересей любви и ксенофобии» в «Записных книжках» (Виктор Снитковский)*35

 

– от собачьей идентификации и «неспособности любить», «нарциссизма и боязни интимности» до адепта неприемлемой «отточенной трансгрессивности в высотах русской поэзии» с набором «невротических» черт – вплоть до стремления к обрезанию на пути поисков «духовного – тайного, трансгрессивного – альянса с единомышленниками в сообществе «Поэтов-жидов» (Диана Л.Бургин)*36 и обсуждения мужских достоинств Сергея Эфрона и темы оргазма у самой Марины Цветаевой на основании текстового анализа стихотворений…

 

Удивительно, но поражает несхожесть впечатлений даже от внешнего облика. «Сутулость интеллектуала», «угрюмое лицо» и «медленную походку» вспоминает подруга по гимназии Валентина Генерозова (в замужестве Перегудова). Другая гимназическая подруга Софья Юркевич (в замужестве Липеровская) пишет о манере внезапно появляться и исчезать: «Но, пожалуй, самым характерным для неё были движения, походка – лёгкая, неслышная». Романтической образ рисует Елизавета Тараховская: «Она была стройна, как юноша, круглолица, светловолоса. Противоположно её нежному юному виду, руки её были грубы, как руки чернорабочего, хотя и были унизаны огромным количеством цыганских серебряных перстней и браслетов.»*37 По дневниковом отзыву Р.М. Хин–Гольдовской (1914), в чьём доме некоторое время жили семья Цветаевой и сёстры мужа: «Очень красивая особа, с решительными, дерзкими до нахальства манерами... богатая и жадная, вообще, несмотря на стихи,– баба кулак!»*38 Образ дополняет обижавшая людей «звериная повадка» и «звериная роскось – в сторону» зелёных глаз (по свидетельству Ольги Колбасины–Черновой). И ничего звериного от парижского корреспондента «Сегодня» (1925) Андрея Седых: «Марина Цветаева совсем молода: шапка светлых, вьющихся волос, гладкое зелёное платье. И глаза смотрят куда–то – вдаль – вдумчивым, глубоким взглядом…»

 

Наталья Гвелесиани*39 обобщила самые разные версии, подведя их под 13 нижеследующих характеристик, резонно заключив при этом, что «наверное, никто теперь так никогда и не узнает, кем была на самом деле Марина Цветаева:

 

1. Поэтом предельной искренности и правды чувств. Ярчайшей солярной личностью.

Человеком – Солнцем.

2. Лукавой поэтессой – гордячкой, создавшей о себе миф и сама в него поверившей.

3. Двоедушной демонической личностью – оборотнем.

4. Вздорной, истеричной бабой.

5. Практичной меркантильной дамой.

6. Несчастным, никем не любимым ребенком, который тщетно пытался стать всем матерью.

7. Несчастной, никем не любимой женщиной.

8. Вечным подростком – бунтарем.

9. Маленькой девочкой неловкою.

10. В глубине души – мальчиком.

11. Андрогинном, сочетавшим в себе женское и мужское начала.

12. Поэтом–мистиком, поэтом–философом.

13. Просто человеком, недостойным своего великого дара.»

 

Довольно абсурдное заявление. Неповторимый человеческий феномен, именуемый Мариной Цветаевой, состоялся и останется СТИХАМИ. Повторю для ясности: Марина Цветаева – это СТИХИ. И никакой другой идентификации не требуется, поскольку всего остального человеческого материала с избытком наличествует во все времена и к поэтическому наследию непосредственного отношения не имеет.

 

Что касается Ф.Достоевского – то здесь можно согласиться с Саймоном Карлинским:*40 и Л.Толстой, и И.Бунин, и М.Цветаева, и Вл.Набоков вполне без него могли бы обойтись. Но ни собственно литературоведческие изыскания самого разного толка, как и (нео) биографизмы с вариациями на темы всевозможных ересей любви, так не шокируют и не вызывают чувство внутреннего протеста, как обвинение в ксенофобии*41 – той разновидности социальной фобии, которая подразумевает, как известно, ненависть ко всему инородному.

 

Стоит заметить, что Марина Цветаева так самоопределилась в анкете, которую Борис Пастернак прислал ей для предполагавшегося издания биобиблиографического Словаря писателей XX века в апреле 1926 г.:*42«Главенствующее влияние – матери (музыка, природа, стихи, Германия. Страсть к еврейству. Один против всех. Heroica)…» Да и муж Сергей Яковлевич Эфрон*43 имел еврейские корни: родился в семье народовольцев Елизаветы Петровны Дурново*44 из известного дворянского рода и Якова Константиновича (Калмановича) Эфрона из крещёной еврейской семьи, потомок одного из составителей знаменитого словаря «Брокгауз и Эфрон». Марина Цветаева, как известно, перед своим возвращением из эмиграции разыскала могилу Эфронов на Монпарнасском кладбище в Париже, сфотографировала и оплатила на несколько десятилетий вперед.*45 Евреем был второй гражданский муж сестры Маврикий Александрович Минц, которому (по утверждению Анастасии Ивановны Цветаевой) посвящены стихи «Мне нравиться, что Вы больны не мной…».*46

 

Справедливо пишет Юрий Герт в книге «Эллины и иудеи»*47 в связи со скандальной публикацией в алма–атинском журнале «Простор» (1988) мемуарного очерка «Вольный поезд» с найденными в них «антисемитскими и ксенофобскими вкраплениями», что это «…лишь малый камешек в грандиозной мозаике жизни и творчества Марины Цветаевой, который, будучи выломленным из всей картины, способен не прояснить, а скорее исказить её облик…» Справедливости ради надо воспроизвести хотя бы небольшой фрагмент этих воспоминаний о поездке за продуктами в Тульскую губернию в голодном 1918 году, о мытье посуды и полов в доме, где остановились приехавшие из Петрограда красноармейцы–продотрядовцы и их командир Иосиф Каплан («еврей со слитком золота на шее») с женой («наичернющая евреечка, обожающая золотые вещи и шёлковые материи»).

 

Цитирую: «Мытье пола у хамки. – Ещё лужу подотрите! Повесьте шляпку! Да вы не так! По половицам надо. Разве у вас в Москве другая манера? А я, знаете, совсем не могу мыть полы, поясница болит. Вы, наверное, с детства привыкли? – молча глотаю слезы». Далее: «Сколько перемытой посуды и уже дважды вымытый пол! Чувство, что я определённо обращена в рабство». Итог: «Хам, коммунист с золотым слитком на шее; мещанка–евреечка, бывшая владелица трикотажной мастерской; шайка воров в черкесках...» «Разбойник, разбойникова жена – и я, разбойниковой жены служанка».

 

Юрий Герт уточняет: «Мемуарный очерк Марины Цветаевой «Вольный проезд», по сути – отрывок из дневника, впервые напечатан был в Париже, в русском эмигрантском журнале «Современные записки» в 1924 году.Листочки тонкой, полупрозрачной бумаги, присланные в редакцию из Москвы профессором Л.Козловой, преподавателем пединститута им. Ленина.Когда Марина Цветаева публиковала в Париже свой очерк, Гитлер, сидя в тюрьме, только ещё диктовал «Майн кампф», ещё далеко было до тридцать третьего года, тем более – до «практического решения еврейской проблемы»... Другое меня огорошило: зачем нам–то, знающим то, чего она тогда не знала, печатать это сейчас?.. На третьем году перестройки?..» Юрий Герт приводит в доказательство того, что «Марина Цветаева не могла быть антисемиткой» свидетельство её дружбы с Борисом Пастернаком и стихотворение «Евреям», которое она предпослала публикации в журнале:

 

Кто не топтал тебя и кто не плавил,

О, купина неопалимых роз!

Единое, что по себе оставил

Незыблемого на земле Христос.

Израиль! Приближается второе

Владычество твоё. За все гроши

Вы кровью заплатили нам. Герои,

Предатели, Пророки, Торгаши.

В любом из вас – хоть в том, что при огарке

Считает золотые в узелке, –

Христос слышнее говорит, чем в Марке,

Матвее, Иоанне и Луке.

По всей земле – от края и до края

Распятие и снятие с креста.

С последним из сынов твоих, Израиль,

Воистину мы погребем Христа.

 

Остаётся только удивляться, как бытовые зарисовки с натуры могут послужить поводом к утверждениям, что «любовь Цветаевой к библейскому Израилю, вполне сочетается у неё с бытовым антисемитизмом», что «антисемитизм и ксенофобия в Цветаевой проявляется вполне определённо» (?!). Виктор Снитковский ссылается на её письмо (из закрытого до 2000 г. архива) к Ю.Завадскому от 15 ноября 1918 г. с описанием службы по составлению архива газетных вырезок:

 

«Здесь есть столы: эстонский, латышский, финляндский, молдаванский, мусульманский, еврейский и т.д. Я, слава богу, занята у русского. Каждый стол чудовищен. Слева от меня (прости, безумно любимый Израиль!) две грязных унылых жидовки – вроде селёдок – вне возраста. Дальше: красная белокурая – тоже страшная – как человек, ставший колбасой – латышка. „Я ефо знала, такой маленький. Он уцастфофал в загофоре и ефо прогофорили к расстрелу…“ И хихикает: – В красной шали. Ярко–розовый, жирный вырез шеи. Жидовка говорит: –„Псков взят!“ У меня мучительная надежда: – „Кем?!!“ – Дальше, рядом со мной – двое (восточный стол). У одного нос и нет подбородка, у другого подбородок и нет носа… За мной – семнадцатилетнее дитя – розовая, здоровая, курчавая, как белый негр,– слава богу, русская! Ещё – тип институтской классной дамы („завзятая театралка“), ещё жирная, дородная армянка, ещё ублюдок в студенческом, ещё эстонский земский врач, сонный и пьяный от рождения.… Ещё (разновидность) унылая латышка, вся обсосанная. И я. –»

 

Сюрреалистическая зарисовка в стиле Босха. Наверно, можно было бы и улыбнуться, если не было бы так мерзостно и больно. Что же перевешивает в условиях информационного манипулирования общественным сознанием: гласность или политизация? Или этот дисбаланс называется демократизацией?

 

 

7

 

И как только переживёт цензура в Германии упоминания о «белом негре», если дойдёт о публикации этого письма на немецком языке?! По словам министра по делам семьи ФРГ Кристины Шрёдер (от партии христианских демократов), она читала «Пеппи Длинный чулок» дочери, стараясь избегать неподходящих «дискриминирующих понятий».*48 Казалось бы, дело частное: кто какие книги читает своим детям. Однако, по соображениям политкорректности Гамбургское Издательство «Фридрих Оэтингер» (Friedrich Oetinger) вычеркнуло слова «негр» и «цыган» из всех новых изданий Астрид Линдгренс. В частности, отец Пэппи назван не «королем негров», но «повелителем южного моря». Четыре года спустя Штуттгартское книжное издательство «Тинеманн» (Thienemann) приняло решение переиздать написанную в 1957 году книгу популярного детского писателя Отфрида Пройслера «Маленькая колдунья», удалив слова «негр» и «негритёнок» (об этом сообщило Spiegel Online 4 января 2013 года). За 89 лет жизни Отфрид Пройслер написал более 30 книг, которые были переведены более чем на 50 языков мира, в том числе и на русский язык, суммарным тиражом 55 миллионов экземпляров. В России по книге «Маленькая колдунья» был снят одноименный мультипликационный фильм на студии «Союзмультфильм» (1991).

 

Представитель издательства некто Клаус Вилльберг сделал довольно абсурдное заявление в интервью субботнему выпуску газеты «Тагесцайтунг»: «Книги необходимо адаптировать под языковые и политические перемены. Только в этом случае они останутся вечными.» (?!) По сообщению того же издательского дома языковая адаптация под политические перемены должна затронуть в ближайшем будущем и другие классические произведения. Причем, надо полагать, разрешения у авторов никто не спрашивал, и спрашивать не собирается.

 

Мне вспомнилась трогательная история о судьбе мальчика–негра (арапчонке «русского звания»), спасённого от негроторговцев моряками «Забияки» в Атлантическом океане и ставшего юнгой российского флота. По мотивам «Морских рассказов» К.М. Станюковича был снят детский фильм «Максимка»*49 (с Борисом Андреевым в роли матроса Ивана Лучкина, Николаем Крючковым в роли боцмана Матвеича, Вячеславом Тихоновым в роли лейтенанта Горелова, Константином Сорокиным и Марком Бернесом в роли корабельного врача). По итогам проката (1953) фильм занял 5–е место, собрав 32,9 миллионов зрителей на большом экране. Будем надеяться, что он исчез с экранов не по воле бдительных цензоров.

 

В старой народной немецкой песне поётся, что мысли свободны: «Die Gedanken sind frei».*50 Одно из положение римского права (Дигесты)*51 гласит: «никто не несёт наказания за мысли» = cogitations poenam nemo patitur. Пункты 1 и 3 статьи 29 Конституции РФ гарантирует «каждому не только свободу мысли и слова, но и невозможность принуждения отказа от убеждений».*52 Но независимо от принимаемых законодательств во все времена действовал принцип выравнивания мозгов по принципу забивания гвоздей в планку. Возможно, поэтому Япония, где этот принцип отработан и возведён в ранг государственной политики, лидирует по показателям суицида. Общество имеет обыкновение накладывать свою печать, с неизменной претензией на интеллектуальную лояльность, не задумываясь о последствиях.

 

 

8

 

Известная французская славистка, доктор наук и профессор литературы Сорбонского университета Вероника Лосская признаётся, что «на всю жизнь увлеклась поэтической духовностью Цветаевой.»*53 Она автор монографии и переводов цветаевской прозы и поэзии на французский язык, а также изданной в России книги «Цветаева в жизни».*54 Вместе со старшим научным сотрудником РГАЛИ и кандидатом литературоведения Еленой Коркиной она подготовила к публикации дневниковые записи (1940–1943) сына Цветаевой, которые Мур вёл с 15–летнего возраста. Двухтомник «Георгий Эфрон. Дневники»*55 вышел в издательстве «Вагриус» (2004) и был отмечен премией имени Александра Блока (учреждённой журналом «Наше наследие») в номинации «За лучшую работу, посвящённую культурно–историческому наследию России».

 

Сама В.Лосская так прокомментировала это издание в интервью корреспонденту «Калининградской правды» Е.Александровой: «Дневники Мура представляют из себя 17 школьных тетрадей.Дневниковые записи предельно откровенны. Родившемуся и воспитанному на Западе сыну Марины чужда «автоцензура», даже в вопросах, касающихся политики. Это – потрясающий документ эпохи: свидетельство о трудных житейских обстоятельствах, дамокловом мече сталинской системы, постоянно угрожавшем семье, а затем обрушившемся на неё. Это записи о потере близких, о постоянном голоде после смерти матери». Но о какой «автоцензуре», независимо от страны проживания, вообще может идти речь в дневнике 15–летнего подростка, не помышлявшего (как можно предположить) об их публикации. Заметим только, что по свежему следу как обычно последовали статьи и рецензии.

 

Татьяна Геворкян*56 справедливо замечает в связи изданием «Записок добровольца» мужа Марины Цветаевой, что «…без цветаевского фона и сопровождения (в книгу включены ещё и стихотворения Цветаевой, обращённые к мужу) литературно–публицистическое наследие Сергея Эфрона осталось бы малозамеченным, осталось бы внутри своего времени, на страницах старых эмигрантских журналов и, даже опубликованное теперь по каким–то соображениям отдельной книжкой, вряд ли вызвало бы сколько–нибудь заинтересованную читательскую реакцию. По существу, так же обстоит дело и с «Дневниками» Георгия Эфрона». Попытка «переориентировать эгоцентрический этот документ» вызывает у неё не просто сожаления, но вполне оправданное «негодование и, с позволения сказать, оторопь». Она недоумевает также по поводу «всяческой суеты» вокруг семейно–близкого окружения (цитата): «Приведу только один пример: именины Анастасии Цветаевой, отмечаемые в Борисоглебском Доме Марины Цветаевой. Попала на них два года назад и долго ещё не смогу забыть пародийно–жалких усилий организаторов этого вечера, направленных на то, чтобы утвердить Анастасию Ивановну в образе великого и мудрого духовного пастыря, некоего собирателя и целителя заблудших и страждущих, в образе смиренной христианки (в отличие, разумеется, от старшей сестры), достойной чуть ли не церковной канонизации.»

 

В.Лосская упоминает о трёх запретных темах во время шестинедельных бесед с дочерью Марины Цветаевой: первая тема касалась личных отношений Ариадны Эфрон с матерью, вторая относилась к «делу Рейса» и политической деятельности отца Сергея Яковлевича Эфрона, третья затрагивала сердечные увлечения матери. А.Саакянц*57 пишет, что дочь «мучительно и ревниво» относилась к появлению в эмигрантской печати писем матери: «Помню, как однажды она показала мне пачку писем, вынула одно, прочла вслух и сказала, что не хотела бы видеть их в печати: они «неприятные»…» Её коробило, что почти в каждом содержалось напоминание об «иждивении», просьба ввиду неожиданных расходов заплатить вперед...» и т.д.

 

Интересно, если можно было бы спросить у самой Марины Ивановны, хотела бы она стать препарированным кроликом для своих потомков, о которых (кстати сказать) писала только хорошее? А ведь наводнившие интернет и полки магазинов публикации не только о бытовой неустроенности и финансовой безысходности: из стихотворений и прозы, этих вневременных свидетельств сиюминутных настроений и переживаний, вырываются и произвольно комментируются отдельные слова и строки с далеко идущими выводами, затрагивающие отнюдь не литературоведение, а совершенно иные сферы человеческих взаимоотношений. Притом что этические границы русского зазеркалья не отличаются корректностью и нейтральной полосы (хотя бы условно предполагаемой по праву неприкосновенности личностного жизненного пространства) просто не существует.

 

 

9

 

Виталий Вульф («Марина Цветаева и люди театра»)*58 вспоминает: «…для меня Цветаева – гениальный поэт, и я никогда не смогу понять, как серьёзная газета «Московские новости» опубликовала резкую и несправедливую статью М. Синельникова о Цветаевой. Дело не в её судьбе, не в биографии. К сожалению, сегодня происходит опережение роли её биографии перед её поэтическим творчеством. Я с этим сталкивался в Америке. На Пятой авеню недалеко от отеля «Плаза» есть огромный книжный магазин, один из лучших; там много русской литературы в переводах на английский язык, много книг Чехова, Достоевского... Есть и сборники стихов. Был период, когда все знали имя Пастернака: когда я приехал работать в Америку в январе 1992 года (я там преподавал), то в библиотеке Нью–Йоркского университета было огромное количество экземпляров «Доктора Живаго» и книги Ольги Ивинской. Мои студенты читали книгу Ивинской и смотрели фильм «Доктор Живаго», а стихов поэта не знали; роман читали очень немногие. Потом на Западе увлекались Ахматовой. И сегодня Ахматову очень ценят и чтут американские и западноевропейские интеллектуалы. В 90–е годы произошло повальное увлечение Цветаевой. Ранее была известна книга Саймона Карлинского, опубликованная ещё в 60–е годы, сегодня книг о Цветаевой, биографий написано много. Все они насыщены фактическим материалом, но осмысления в них мало, и авторы свободно пользуются переводами текстов из нашего отечественного литературоведения.»

 

Надо признать, что некоторые зарубежные открытия находят популярное продолжение как в русском интернете, так и на страницах переводных биографических изданий. Достаточно вспомнить о выводах относительно гомосексуальной связи поэта Павла Григорьевича Антокольского и режиссера Юрия Александровича Завадского, сделанного профессором Калифорнийского университета Беркли Саймоном Карлинским*59 на основании цветаевского стихотворения из цикла «Братья». Внук Павла Антокольского Андрей Тоом с горечью пишет:*60 «Что меня больше всего поражает, это контраст между одухотворенностью стихотворения Цветаевой и примитивностью толкования этого стихотворения.» Добавим: если Вероникой Лосской было опрошено (по её утверждению) 52 человека, из которых 6 лично не были знакомы с Мариной Цветаевой, 14 имели короткие и редкие встречи и только 32 рассказывали подробно, – то Саймон Карлинский счёл возможным ограничиться текстом стихотворения и в переведённой на русский язык статье утверждает: «Согласно мемуарам Марины Цветаевой, поэт Павел Антокольский и актер и режиссер Юрий Завадский имели любовную связь в 1918 г. и не делали никакого секрета из своих отношений».*61 Андрей Тоом справедливо возмущается по поводу этого домысла: «Поскольку какой–либо конкретной ссылкой на эти “мемуары” Карлинский себя не утруждает, нам остается заключить, что слово “мемуары” означает здесь не что иное, как всё то же стихотворение, процитированное выше. Но ведь между стихами и мемуарами (если это действительно мемуары, а не фантазии) есть большая разница, о которой университетский профессор литературы обязан знать. И проецировать черты и проблемы современного общества, с его либерализмом и сексуальной свободой, на другую эпоху и культуру, да еще под видом научных изысканий, уж совсем не годится.»

 

Беспрецедентно, насколько падки бывают некоторые старатели на литературоведческие необиографизмы, но факт остаётся фактом: директор Харьковского центра гендерных исследований, директор Института международных летних школ по гендерным исследованиям, главный редактор журнала «Гендерные исследования» и заведующая лабораторией гендерных исследований Харьковского национального университета Ирина Жеребкина в своей книге «Страсть: женское тело и женская сексуальность в России»*62 с ссылкой на вышеупомянутый американский источник пришла к парадоксальному заключению: «Внешне Завадский напоминал ангела и в то же время находился во внеангелической гомосексуальной связи с Павлом Антокольским, по утверждению Симона Карлинского. И Марина, и Сонечка Голлидэй были влюблены в Завадского: именно потому, что он, вовлеченный в гомосексуальные отношения с Антокольским, не мог ответить любовью на женскую любовь, обе женщины любили его».

 

Перечитав в который раз стихотворение «Братья», в безуспешной попытке соотнести образный строй стихотворения с выводами интерпретаторов, я поймала себя на мысли, что мне абсолютно всё равно, о ком идёт речь: ни как звали братьев (имена, отчества, фамилии, даты рождения и смерти, какие отношения связывали этих людей и вся прочая информация). И Дон–Жуан Завадский, прозванный незабвенной Фаиной Георгиевной Раневской «перпетуум кобеле», и женолюб Павел Антокольский существовали в прожитой ими жизни независимо от литературного воплощения своего побратимства.

 

Виртуальная реальность словотворчества живёт по своим законам духовности, и для неё ни правил дорожного движения, ни законодательства в едином правовым пространстве пока не предусмотрено. Но создаётся впечатление, что собственно литературоведение заменяется откровенным вторжением в частную жизнь, и это подходит под вполне определенную статью 23 Уголовного кодекса (УК) РФ, где сказано, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Информация, которой человек делится только по своему желанию, получила название конфиденциальной: от лат. confidentia = «доверие» или «прайвеси» от англ. privacy = «уединенность, тайна, секретность». Статья 24 содержит положение о том, что сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.*63

 

 

10

 

Редакция «Новый Журнал» №252 (2008) так прокомментировала публикацию протестной статьи Андрея Тоома «О русской артистической молодежи и ошибках современных литературоведов (Образ Павла Антокольского в работах сегодняшних исследователей)»:

 

«В своей статье Тоом затрагивает очень серьезную и реальную проблему современного литературоведения: насколько свободен исследователь в интерпретации текста? А насколько исследователь профессионально готов к работе с текстами ушедших эпох?Дарвин, Ницше, Фрейд – у этих великих людей, профессионалов своего дела, на том свете волосы, должно быть, дыбом встают при виде того, что сделали с их теориями неистовые дарвинисты, ницшеанцы и фрейдисты. И почему в современном литературоведении столь популярен именно вариант вульгаризированной „реальной критики“, не разделяющий тексты жизни и литературы? Вот и вспомнишь лишний раз Достоевского, заметившего: „идея, вытащенная на улицу, превращается в площадную девку“.И не настало ли время защитить текст от произвола исследователя, вернуть литературе прошлого её собственное лицо? Оно, может быть, не было прекрасным, лицо ветреницы, оно, допускаем, не было чистым и наивным. Но то было её лицо – и да удержимся мы рисовать на нём наши собственные подсознательные страхи, комплексы и грехи. Впрочем, если вы ощущаете себя японским самураем – вы примете совсем иное решение...»

 

Мария Белкина («Скрещение судеб»), Ирма Кудрова («Путь комет»), Виктория Швейцер («Быт и бытие Марины Цветаевой»), Анна Саакянц («Марина Цветаева. Страницы жизни и творчество») стремятся быть объективно корректными, избегая «духовной брани». Но к сожалению, пионером цветаевоведения считается всё тот же авторитет по части славистики на Западе, если судить по изданному Музеем Марины Цветаевой в г.Москве каталогу с ссылкой на диссертацию Саймона Карлинского (Калифорниский университет, 1966), который представлен как «один из самых авторитетных западных исследователей русской литературы, первый учёный, взявшийся за изучение гомосексуальных традиций нашей культуры и немало в этом преуспевший, автор книг о Гоголе, Цветаевой, Чехове, Набокове и русской драме конца XVIII–начала XIX веков, многочисленных публикаций в самых престижных литературоведческих изданиях, составитель антологии русской эмигрантской литературы 1922–1972 годов». Добавим, справедливости ради, учитывая специфические методы его литературоведческих исследований: один из немногих американских профессоров открытых геев. Ярослав Могутин*64 в своём интервью называет его «кучером русской литературы», однако, в какие дебри этот кучер–погоняла направил одно только цветаевоведение?! Его книга «Марина Цветаева. Женщина, её мир, её поэзия» (1985), была переведена на испанский, японский, итальянский и французский языки», открыв широкий простор для самых неожиданных интерпретаций. Символически название другой известной книги С.Карлинского: «Сексуальный лабиринт Николая Гоголя».

 

Хорошо сказано о «нездоровом любопытстве», толкающее на описание людей и событий прошлого – равно популистское или с претензией на научную обоснованность – но приносящем, как правило, неплохие дивиденды, у Александра Моисеевича Пятигорского в его романе «Вспомнишь странного человека...»:*65«Стена Неведения – неразрушима, ибо не нами возведена, хотя и вполне соответствует тому, что мы есть, и отвечает самым нашим заветным помыслам, не так ли? Подозреваю, что мир был сотворен по правилам (о, там были правила, уверяю вас!) совершенно иным, нежели те, по которым он жил после сотворения. Со времени сотворения стоит эта стена между живыми и мёртвыми, видимая только для тех очень немногих, кто, ещё живя среди живых, желает узнать загадки мёртвых. Но проходить сквозь неё умеют лишь те единицы, которые знают, что знание, полученное там, здесь неприменимо.»

 

 

11

 

Вызывает чувство недоумения и глубокого сожаления книга педагога–дефектолога по образованию и бизнес–PR lady по роду деятельности Тамары Катаевой*66 «Анти–Ахматова», которую сама автор адресовала читателям как «Моя маленькая ах–мать–её–ниана», и на которую последовало огромное количество откликов и рецензий. И не только: на неё ссылаются в диссертациях, она стала предметом научного рассмотрения на конференции «Биография в истории культуры» в Институте мировой литературы им. А.М.Горького РАН (июнь 2009 г.).

 

Попытка издать рукопись за свой счёт (2005) в петербургском издательстве «Лимбус Пресс» автору не удалась. Так что первая публикация (2007) объёмом 560 страниц в жанре «антибиография» состоялась спустя два года в московском издательстве «ЕвроИНФО». Минское Издательство «Современный литератор» выпустило книгу (2008) объёмом 765 страниц в двух сериях «Историческая личность» и «ЯЯ» (с разными обложками) в жанре «биография, антибиография» без исправления ошибок предыдущего издания. После чего последовала очередная порция антимистификационного диалога с покойниками в назидание потомкам под названием «Отмена рабства: Анти–Ахматова–2» (2011) от Издательского дома «АСТ Астрель» в жанре «Биографии и мемуары».

 

В аннотации к этому изданию дебют Т. Катаевой назван «самой дерзкой литературной провокацией десятилетия.» Некоторые на удивление не могут оторваться и читают как детектив, не замечая подставы, и даже превозносят выше «Фауста» И.В.Гёте (культуролог Екатерина Дайс*67). Причем «Фауст» – понять довольно сложно. Другие клянутся, что не возьмут книгу в руки (протоиерей Михаил Ардов). Последовавшие от Т. Катаевой темы и вариации личной жизни Бориса Пастернака с несколько странным, на мой взгляд, названием «Другой Пастернак» (словно Пастернаков может быть несколько?!) представлены в той же аннотации как «написанное в другом ключе, но столь же страстное, психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта.» Спрашивается: кому нужны изощрённые исследования чужой семейной жизни – ведь это действительно словно в замочную скважину подсматривать?! Очевиден расчёт на аудиторию, не отличающуюся ни общеобразовательной грамотностью, ни строгостью художественного вкуса, для которой не существуют этические границы дозволенности.

 

Елена Чуковская почти сразу после выхода «Анти–Ахматовой» заявила о нарушении своих прав на написанные матерью «Записок об Анне Ахматовой в интервью «Российской газете»*68 (цитата): «К своему изумлению, я обнаружила, что из 560 страниц 61 страницу занимают надёрганные цитаты из «Записок об Анне Ахматовой» моей матери Лидии Корнеевны Чуковской. Я бы хотела подчеркнуть, что Лидия Корнеевна никогда не разрешала печатать отрывки из своих записок, сколько её ни уговаривали. Потому что всегда считала, что никакая часть не передаст целиком облика её героини — Анны Ахматовой. А тут автор позволяет себе выдёргивать клочки — иногда три слова, иногда пять, иногда абзац, ставит точку, где ей захочется, — и продолжать своими репликами, выделенными жирным шрифтом. Что это за отношение к авторскому тексту? Я хочу заметить, что никто не отменял у нас авторского права, и я веду консультации со своими юристами на предмет защиты принадлежащих мне прав на произведения моей матери.»

 

На сайте «Блог разнузданного гуманизма»*69 мне понравилась рецензия на минское издание первой книги Т. Катаевой, хотя установить имя автора, к сожалению, не удалось (цитата): «Обычно биографии пишут те, кто профессионально занимается тем или иным автором или выдающимся деятелем науки, политики и пр. А ведь если тебе это человек противен, то зачем же ты будешь посвящать ему жизнь? Поэтому биографии написаны обычно с любовью к предмету исследования. Бывают ещё мемуары, но, согласитесь, трудно написать много о человеке, которого ненавидишь, потому что у тебя будет мало материала. Много материала у тех, кто находился с выдающейся личностью в хороших отношениях, часто с ней общался. Тамара Катаева – молодая женщина, по профессии – дефектолог, с какой стати она взялась писать про Ахматову – не понятно. Я еще могу понять, что ей нравилась эта личность, эти стихи, но она их ненавидит! Как можно ненавидеть человека, которого ты никогда не видела, который не имел никакого отношения к твоей семье? Это просто удивительно! Кстати, над Ахматовой немножко посмеивались за её слишком пристрастное отношение к давно умершим людям, с которыми она не могла быть знакомой. Так она любила Пушкина и ненавидела Наталию Гончарову. Возможно, это странно, но было бы значительно страннее, если бы она ненавидела Гончарову, будучи совершенно равнодушной к Пушкину. А здесь есть предмет ненависти, но нет предмета любви. Ненависть Катаевой к Ахматовой абсолютно самоценна.»

 

И далее: «…комментарии, разъясняющие злодейство и подлость Ахматовой составляют примерно 50% книги, для удобства они напечатаны жирным черным (как душа Ахматовой, по-видимому) шрифтом. Мало того, в текст вставлены куски из дневника М.Башкирцевой, из писем Чехова, Пастернака к своей жене и многое другое, что должно подчеркивать мысль автора. Логику тут проследить трудно. Объединяет эти источники только то, что в них нет ничего про Ахматову, но, например, Чехов служит примером хорошего человека, а Башкирцева такой же недостойной особы, как и Ахматова. Чем Башкирцева недостойна, почему Ахматова должна за неё отвечать – бог весть.В книге 765 страниц, но так как одни и те же эпизоды автор повторяет раз по 10, то информации, на самом деле, не так много.»

 

Тем не менее «Анти–Ахматова» была представлена читателям бывшим главным редактором издательства «Лимбус Пресс» и автором предисловия к первому изданию, Виктором Топоровым как «вполне традиционное исследование в духе вересаевских «Пушкина» и «Гоголя»… в жанре агиографии.» По его мнению «смысл всего компендиума заключается не в том, что они – порознь и вкупе –говорят, а в том, как они проговариваются.» Заметим, что Вл.Даль так определяет слово «проговориться, проболтаться – высказать, о чём бы должно умолчать». Со всей безапелляционной строгостью школьной директрисы Т. Катаева берётся растолковать ученикам–недоумкам истинный смысл воспоминаний современников, которые в большинстве своём проговариваются, даже не подозревая о чём. В основном в жертву принесены «Записки об Анне Ахматовой» Лидии Корнеевны Чуковской и пережёвываются записи Павла Николаевича Лукницкого «ACUMIANA.Встречи с Анной Ахматовой». Так что традиционность – более чем сомнительная. И к агиографии как жанру описания жития святых, если исключить издевательский подтекст, «Анти–Ахматова» никакого отношения не имеет.

 

Алла Демидова*70 пишет о новом жанре «очерняющей биографии»: «Впрочем, сейчас появляется много любопытных воспоминаний, в том числе и об Ахматовой. Я не имею в виду такие мерзкие книжки, как «Антиахматова», авторы которых занимаются развенчиванием великих личностей, строя свои измышления на бытовых деталях и «приспосабливая» чужую гениальность под себя».

 

Виталий Вульф*71 в диалоге с Татьяной Москвиной высказался более определённо: «Вышла гнуснейшая книжка про Ахматову «Анти–Ахматова» безвестной сочинительницы, «развенчивающая» великого поэта. Когда я в книжном магазине стал листать эту дрянь, то понял, что способен дать по физиономии…» Дмитрий Быков*72 вообще усомнился в психической адекватности автора «Анти–Ахматовой» при очевидной для него «явной душевной патологии», «чудовищной наглости и безграмотности».

 

На мой взгляд «проговаривание» самой Тамары Катаевой – это некое окололитератное кликушество, неутолённая алчность посредственности, которая берётся за разрушение легенд ахматоведения во имя высшей исторической правды и человеческой справедливости, смело заявляя, что «…аристократическое происхождение, дворянское воспитание, блестящее образование, глубокая религиозность, роковые страсти, разочарования, принесение себя в жертву, унижения, кровоточащее материнское сердце, расстрелянные мужья, гонения, непечатанье, слабое здоровье, военные тяготы, героизм, гражданское мужество, бесстрашие — всё это были еёвыдумки, всё было совсем, совершенно не так». После чего резонно задаётся вопросом «Что же остаётся?» Оказывается (цитата): «Остаётся всё же горстка хороших, а может, и прекрасных стихов (заметим всё–таки «может прекрасных»), тонкая музыкальная нота в некоторых других, бессмысленное претенциозное нагромождение во всех остальных и в прозе, высшей пробы стильность и внешняя красота и – тяжкая, страшная жизнь, где ею самой выворачивался наизнанку, литературно обрабатывался, передёргивался каждый её шаг, каждый день, где не щадился никто, и ни во что не ставилась даже она сама – она не позволяла себе быть самой, потому что сама она противоречила легенде, где всё было на продажу. Продавалось недёшево – она хотела стать бессмертной.»

 

Сильно сказано: но даже если и так, то продала себя истории честно – по конъюнктуре своего времени, если иначе нельзя было достучаться до небес духовного торгашества: предвидела и знала, на что шла. Недаром напутствовала: «Что же касается мемуаров вообще, я предупреждаю читателя: 20 % мемуаров так или иначе фальшивки. Самовольное введение прямой речи следует признать деянием уголовно наказуемым, потому что она из мемуаров с легкостью перекочевывает в почтенные литературоведческие работы и биографии.»*73

 

 

12

 

Андрей Немзер*74 в очерках истории русской литературы пишет: «Пушкин может устраивать шокирующие спектакли, остря в театральном партере, дразня кишиневских бояр или одесскую публику, но он не позволяет над собой смеяться. В любой момент игровая маска может быть отброшена, шутка постоянно рискует перерасти в дуэль. Жизнетворчество Пушкина вроде бы направлено на резкое отделение «поэта» от «человека». Стоит, однако, приглядеться к способам решения этой задачи. Поэтическим декларациям («И меж детей ничтожных мира, / Быть может, всех ничтожней он. // Но лишь божественный глагол / До слуха чуткого коснется, / Душа поэта встрепенётся…» – «Поэт», 1827) сопутствуют бытовые сюжеты о барине, ночь проведшем вовсе не за сочинением стихов, а за картами. «Творчество» и «жизнь» говорят об одном и том же – о пропасти, их разделяющей. После смерти Пушкина его постоянный недоброжелатель Булгарин в приватном письме замечает: «Жаль поэта, и великого, – а человек был дрянной», то есть точно воспроизводит программу восприятия Пушкина, заданную им самим. Испытывающие интерес к личности Пушкина могут успокоиться, зафиксировав своё внимание на той или иной маске, им же и созданной, – неизменным остаётся контраст между ней («картежник», «бунтовщик», «вампир», «умнейший муж России», «Дон Жуан», «семьянин», «ревнивец», «аристократ» и т. п.) и высоким творчеством. Пушкин, отчетливо понимая, что «Холодная толпа взирает на поэта, как на заезжего фигляра…» («Ответ анониму», 1830), делает свою жизнь публичной, подчас акцентированно – он знает, что поэзия перевешивает сплетню, вернее, придает сплетне подобающий статус, лишает её убедительности, ибо о поэте всегда сплетничают, а к его сокровенному делу это касательства не имеет.»

 

Однако, остаётся признать тот факт, что абсурдизм и антиэстетизм не обошёл стороной литературоведение, придав ему пафосный характер от клеветнически злобствующего до откровенно пародийно издевательского. Вульгаризированное в своей крайней форме (анти)литературоведение стирает видимые грани между реальной жизнью и творчеством, уподобляясь заседанию военного трибунала без права на обжалование. Но главное – по словам самой Тамары Катаевой: «Все выведены на чистую воду.» (?!)

 

Анти–Ахматовой в кривом зеркале передёргиваний и склочных подтасовок не нравится всё: и «профиль Данте», и «90 килограммов её тела», и «шутки всегда на одну и ту же тему», и «круг её мечтаний», и то «королевствование», которое Д.С.Лихачёв называет «скромная царственность», оказывается всего лишь «высокомерие – ей было дано от природы», и «кокетство» – на самом деле неуважение к себе, к своему творчеству, к своей личной истории. Эпитеты сыплются один другого краше: «гордый взгляд гусыни», «рыночного темперамента», «очень ленива и работала мало», «какой–то шулерский кодекс чести», «вторична и воровата», «цинизм – патриотические стихи», «похожи хотя бы на фабричные любовные песни, для приличного исполнения на самодеятельном концерте, то это – рифмованная стенгазета», «манерное дамское графоманство», «мусорная старуха» (очевидно по аналогии с «мусорным стариком» Львом Николаевичем Толстым*75), «подсознательно расчётливо отвергла эмиграцию», «формальная лёгкость», «рвачество, похабство, лесбиянство, лизоблюдство», «интуристовское отношение к русской культуре»… и т. д.» Досталось даже Иосифу Бродскому за «невиданную инфантильность, присущую ему только в разговоре об Ахматовой.»

 

 

13

 

Вообще чувствуется некоторая благосклонная мягкотелость Т.Катаевой по отношению к Иосифу Бродскому, хотя – как знать: возможно, оставлен на десерт. Или – что более вероятно: переплюнуть «Анти–Бродского» в исполнении Дм.Доброва*76 вряд ли кому удастся. Проявляя терпимость к женским слабостям Анны Ахматовой, для которой по его словам «горстка графоманов была утешением в печали», Дм.Добров в поисках ответа на вопрос каким образом «попал в великие поэты психически больной графоман», обратил всю мощь своего интеллекта на разбор творчество Иосифа Бродского с точки зрения патологических пристрастий к философии и мистике (цитата): «стихи шизофреника напоминают либо философию, либо мистику, но чувств в них обычно нет – только серость, нагоняющая сон и тоску. Часто в них нет также рифм и четкого ритмического рисунка. Лишь в исключительных случаях они, вероятно, могут быть незаурядны – в том смысле, что будут гораздо лучше, чем вирши душевно здоровых графоманов.»

 

К сожалению, отсутствуют «вирши душевно здоровых графоманов», которые можно было бы взять для сравнения за образец. Интересно, что Дм.Добров противопоставляет «откровенному шизофреническому бреду», «словесному мусору» и «дегенеративной пачкотне Бродского» стихи сына Анны Ахматовой Льва Николаевича Гумилева.

Заключительный вердикт недоброго Дм.Доброва по делу о «жалком космополитическом шизофренике, возомнившем себя полноценным гением человечества» неутешителен: «Поразительно, какие дураки записали жалкого этого графомана в поэты? Это, конечно, прямо указывает на психическое состояние американских неоконсерваторов–барбосов демократии, первых и самых последовательных поклонников патологического творчества Бродского. Успешная попытка американских дегенератов возвеличить Бродского нанесла, конечно, чудовищный урон современной поэзии. Представьте, например, чем должен счесть поэзию современный молодой человек, прочитавший шизофреническую пачкотню «поэта» Бродского? Безумием? Уделом выродков? Недоразумением? Конечно, умный сочтёт недоразумением американских дегенератов, но все ли умные–то? Как же быть с заблудшими, души которых испоганили дегенераты, выдав им шизофренический бред за величие души?»

С чем сопоставимы подобные литературоведческие откровения? При том что Дм.Добров даже умудряется учить писать стихи – пример достойный упоминания (цитата):

 

И.Б.

 

…и тогда один из нас

растянется на восемь тысяч километров

к западу от тебя

на грязном асфальтированном тротуаре,

выронив свои книжки,

и последним, что он увидит,

будут случайные встревоженные лица

 

Дм.Б.

 

«Это, конечно, выходит за рамки метафоры – человек, «растянувшийся» на тротуаре на восемь тысяч километров. Да, вполне возможно, что этот не получивший даже среднего образования американский профессор хотел сказать, растянется в восьми тысячах километрах, но как же теперь узнаешь, что именно он хотел сказать, но не сказал по безграмотности? Случай тут весьма любопытный с точки зрения патологической психологии — шизофреник и дурак–недоучка одновременно. Это, впрочем, закономерно: образованный шизофреник стихи писать не станет – слишком уж это легкомысленно, господа.» Очевидно, что у господина критика, лишённого чувства слова, нарушено пространственное восприятие образа. Ему явно не лежится на асфальте, но хочется быть в асфальт закатанным (?!).

 

Наверное, это даже к лучшему, что нам не суждено узнать, кем была Марина Цветаева и что хотел сказать Иосиф Бродский. Заметим только, что литературоведы и критики вообще идентификационных и диагностических исследований не удостаиваются (?!). Так что надо полагать – эта категория творческих личностей уникальна по показателям абсолютного телесного и душевного здоровья.

 

Почти сто лет отделяет нас от осуждения «есенинщины» в свете советской пропаганды. Главный редактор газеты «Правда», член Политбюро ЦК ВКП(б) Николай Бухарин писал (12 января 1927 г.): «Есенинский стих звучит нередко как серебряный ручей. И всё–таки в целом есенинщина — это отвратительная напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная пьяными слезами и оттого ещё более гнусная. Причудливая смесь из «кобелей», икон, «сисястых баб», «жарких свечей», берёзок, луны, сук, господа бога, некрофилии, обильных пьяных слез и «трагической» пьяной икоты; религии и хулиганства, «любви» к животным и варварского отношения к человеку.» Но как подобная гнусность может быть одновременно «серебряным ручьём» – вопрос без ответа.

 

Впрочем, удивляться не приходится и даже слабовато по сравнению с некоторыми эпитетами, которыми был награждён начале 30–х годов прошлого века Сергей Васильевич Рахманинов, единственный официально запрещённый декретом государства композитор: «фашист в поповской рясе», «охотнорядец» и «хулиган». «Его имя и его сочинения были изъяты из всех учебных заведений, из всех концертных программ».*77 А вот А.Ахматова как бы официально запрещена не была – подрабатывала переводами, что тоже не нравится Т.Катаевой.

 

Вот ещё повод для осуждения: выдёрнутая из разговора Анны Ахматовой с Лидией Чуковской реплика о «портрете американской поэтессы Хилды Дулитл, жены Ричарда Олдингтона, работающей над лирикой Сафо»: «Чёлка… такая же, как у меня… и, может быть, тот же парижский парикмахер её так постриг…» На привезённый Анной Андреевной из–за границы подарок «купальный халат нечеловеческой пушистости» следует вовсе не юморной комментарий, от которого становится тоскливо и неуютно: «Наверное, кое–что всё–таки у Ниночки было, раз недоставало только купального халата.»

 

И далее: «…О лоске Ани некому было заботиться. Папа – почти путевой обходчик. Моральная – внутренняя – аморальная. С крестом на груди – как Челентано.» Вопрос: как можно быть «почти путевым обходчиком», или это как в плохом анекдоте «быть чуть–чуть беременной»?! Прикольное сравнение с Челентано просто зашкаливает. Неудивительно, что Пушкин ассоциируется у обывателя с «гениальной попсой» и с Киркоровым. Цитирую анонима из интернета: «Как раз для советской власти Пушкин был удобен. При, возможно, излишней резкости Д.И. Писарева банальность содержания большинства стихов Пушкина вызывает у меня ту самую „истерическую зевоту“. Синявский, правда, писал о Пушкине, нечто подобное, что Пушкин гениален своей банальностью. А мне кажется, что обыватель находит в Пушкине своего человека, только пишущего стихи. Стереотипный человек, который умел играть и на стереотипах читателей обоего пола, и на стереотипах женщин, умея всем им нравиться. Гениальная попса, как „Ласковый май“ или Киркоров, в которой есть элемент конъюнктуры. Хотя во врожденную гениальность не верю.»

 

Остаётся предположить, что при такой убогой понятийной сдвинутости акцентов (анти)литературоведение имеет все шансы успешно и дальше порождать зомби–хамов, пока разграничение социального и духовного не «узаконится» на уровне школьной программы. Так что прогноз литературного критика Григория Амелина*78 вполне оправдан, когда он пишет о «посмертном курсе тифлопедагогики»: «…по чудному цветовому полю достойных цитат – чёрные жирные нитки хулительных примечаний, выдающие оголтелую и злобную безграмотность автора. В самый раз для простецкого ватного китча – продаваться на рынке будет бесперебойно. Да и то, нужно заметить, китч всё же обладает собственным скромным обаянием, а это изделие просто дешёвка, созданная по вековым канонам почти что доносительской традиции.»

 

Анна Андреевна – вкривь и вкось, вразнос и на вынос. «Прославилась в среде „фельдшериц и гувернанток“, стихи были жеманные, потом природный ум дал себя знать, и с возрастом в стихах стали появляться рифмованные непростые мысли, но таинства поэзии не прибывало, и поэт Анна Ахматова оставался всё тем же – крепким поэтом второго ряда.» Несомненно, намного проще усвоить курс истории литературы, если знать что Писарев, например, «по праву считается третьим после Чернышевского и Добролюбова великим русским критиком–шестидесятником», даже если они потом по рейтингу поменяются местами. Но кто только утверждает эту разнарядку: на первый – второй рассчитайсь?! И сколько всего рядов и подрядов для построения в эшелонах мировой литературы?

 

 

14

 

Показателен наводящий на грустные размышления комментарий Т. Катаевой к цитате из «Заметок марафонца» Евгения Рейна:*79 «В первые послесталинские годы поднялись над нами четыре великие фигуры – Пастернак, Ахматова, Мандельштам, Цветаева – образовав что–то вроде заколдованного квадрата. Превзойти это четырёхмерное пространство оказалось невозможным, а его наличие было благотворным и целительным, ибо определяло прежде всего духовный уровень и только потом эстетику стихотворчества.» Ниспровержение с точки зрения диалектического мышления, или материалистического естествознания, а точнее низведение «заколдованного квадрата» до линии не заставляет себя ждать: «Замечу мимоходом, – пишет Т.Катаева, – что четырёхугольник – самая неустойчивая геометрическая фигура. Качни – он складывается в прямую линию. Треугольники стоят неколебимо.» Увы, никаких заколдованных квадратов и непоколебимых треугольников не существует: все геометрические фигуры складываются из линий, линии – из точек. И вообще эти познания из школьного курса геометрии и к выше обозначенному пространственно–временному континууму отношения не имеют. Оригинальным сравнение тоже назвать нельзя. Ещё Велимир Хлебников в геометрическом манифесте сравнивал поэтику Пушкина с «доломерией Евклида», а поэтику футуристов уподобил «доломерии Лобачевского».*80

 

Помнится «Колеблемый треножник» В.Ф.Ходасевича,*81 когда на пушкинском вечере 14 февраля 1921 г. в Доме литераторов он говорил о «многообразии толкований» как о «профессиональном риске гениев» в связи с «первым затмением пушкинского солнца» Д.И.Писаревым и выражал надежду, что «Пушкин не будет ни осмеян, ни оскорблен». Цитата: «В истории русской литературы уже был момент, когда Писарев „упразднил“ Пушкина, объявив его лишним и ничтожным. Но писаревское течение не увлекло широкого круга читателей и вскоре исчезло. С тех пор имя Писарева не раз произносилось с раздражением, даже со злобой, естественной для ценителей литературы, но невозможной для историка, равнодушно внимающего добру и злу. Писаревское отношение к Пушкину было неумно и безвкусно. Однако ж оно подсказывалось идеями, которые тогда носились в воздухе, до некоторой степени выражало дух времени, и, высказывая его, Писарев выражал взгляд известной части русского общества. Те, на кого опирался Писарев, были людьми небольшого ума и убогого эстетического развития…»

 

И далее: «Пушкин не дорожил народной любовью, потому что не верил в неё. В лучшем случае надеялся он быть любезным народу „долго“ – отнюдь не „вечно“: „И долго буду тем народу я любезен...“. Охлаждение представлялось ему неизбежным и внешне выражающимся двояко: или толпа плюет на алтарь поэта, то есть его оскорбляет и ненавидит,– или колеблет треножник его „в детской резвости“. По отношению к самому Пушкину первая формула уже невозможна: „толпа“ никогда не плюнет на алтарь, где горит огонь его; но следующий стих: „И в детской резвости колеблет твой треножник“ – сбудется полностью. Мы уже наблюдаем наступление второго затмения. Но будут и ещё. Треножник не упадёт вовеки, но будет периодически колебаться под напором толпы, резвой и ничего не жалеющей, как история, как время – это „дитя играющее“, которому никто не сумеет сказать: „Остановись! Не шали!“ Время гонит толпу людей, спешащих выбраться на подмостки истории, чтобы сыграть свою роль – и уступить место другим, уже напирающим сзади. Шумя и теснясь, толпа колеблет треножник поэта…То, о чем я говорил, должно ощутиться многими как жгучая тоска, как нечто жуткое, от чего, может быть, хочется спрятаться. Может быть, и мне больно, и мне тоже хочется спрятаться, – но что делать? История вообще неуютна. „И от судеб защиты нет.“»

 

 

15

 

Знаменательно, что выступая против «секулярной канонизации» Т.Катаева апеллирует по собственному признанию к «заведомо пародийному снижению образу, которое было однажды предпринято эстетически чутким по её словам Владимиром Сорокиным в романе «Голубое сало». Куда там Анне Андреевне до эстетической чуткости Вл.Сорокина, который ещё не дорос, надо полагать, до своего исторического пьедестала, так что в плане семейных отношений пока не рассматривается. Несомненно, по маркетинговским меркам особой эстетической чуткостью отличается сравнение творчества М. Цветаевой и А.Ахматовой с двумя такими брэндами на мировом рынке автомобилестроения «как «Порше» и «Феррари» по закону «не взаимоисключающим, а взаимопродвигающим, подстегивающим, провоцирующим потребителя».

 

Невольно напрашивается параллель с Д.И.Писаревым, который оставил в память о себе «памятник классовой борьбы в общественной мысли» середины XIX века. В знаменитой статье «Пушкин и Белинский» (1865) он пишет о поэме «Евгений Онегин»: «Пушкин так красиво описывает мелкие чувства, дрянные мысли и пошлые поступки… На женщину он смотрит исключительно с точки зрения её миловидности. „Женщины, – говорит он в одном письме,– не имеют характера…“ Весь «Евгений Онегин» – не что иное, как яркая и блестящая апофеоза самого безотрадного и самого бессмысленного status quo.Если бы критика и публика… не ставили Пушкина на пьедестал, на который он не имеет ни малейшего права, и не навязывали ему насильно великих задач, которых он вовсе не умеет и не желает ни решать, ни даже задавать себе, – тогда я и не подумал бы возмущать чувствительные сердца русских эстетиков моими непочтительными статьями о произведениях нашего, так называемого, великого поэта.»

 

И в том же духе о лирике: «Пушкин пользуется своею художественною виртуозностью, как средством посвятить всю читающую Россию в печальные тайны своей внутренней пустоты, своей духовной нищеты и своего умственного бессилия. Если жизнью всякой истинной поэзии сделалось страстное мышление, полное вражды и любви, то, очевидно, поэзия Пушкина – уже не поэзия, а только археологический образчик того, что считалось поэзиею в старые годы. Место Пушкина не на письменном столе современного работника, а в пыльном кабинете антиквария… Действительно, для тех людей, в которых произведения Пушкина не возбуждают истерической зевоты,– эти произведения оказываются вернейшим средством притупить здоровый ум и усыпить человеческое чувство. Если всю эту рифмованную болтовню переложить на простой и ясный прозаический язык, то получится… весьма тощий и бледный смысл… Тупая чернь, очевидно, требует от поэта плодотворных мыслей; а поэт, неспособный мыслить, дает ей яркое описание мелких ощущений, которые всякому известны, всякому понятны и приятны в действительной жизни… Теперь это дело сделано; в так называемом великом поэте я показал моим читателям легкомысленного версификатора, опутанного мелкими предрассудками, погруженного в созерцание мелких личных ощущений и совершенно неспособного анализировать и понимать великие общественные и философские вопросы нашего века.»

 

Идея «переложить на простой и ясный прозаический язык» поэзию – что может быть абсурдней и скучней?! Анти–Пушкины и Анти–Ахматовы посмертно охаивают и наставляют на пути истинные как в прожитой жизни, так и в литературе Александра Сергеевича и Анну Андреевну. Но представим себе, что если останутся с нами исключительно почтенные (и не всегда) критики, философы, общественные и политические деятели, прозаическим языком анализирующие вопросы однодневной истории, оградив нас своими чугунными и дутыми авторитетами от живой рифмованной болтовни легкомысленного картёжника Пушкина или самопровозглашенной королевы, босоногой приморской девочки Ахматовой?! Я знаю одно: эти аморальные с фарисейской точки зрения пуританского лицемерия версификаторы и графоманы нам нужны сегодня и будут нужны всегда, пока мы окончательно не разучимся искренне выражать свои чувства и мысли на родном языке, – до тех пор, пока существует русское Слово. Пытаясь вспомнить, когда от прочитанного мне довелось пережить подобное шоковое состояние, могу назвать только одну книгу, которую открыла наугад один единственный, раз и после нескольких предложений тут же навсегда закрыла, чтобы избавиться от физического ощущения ядовитой пошлости еврея, ненавидящего своё еврейство.

 

И когда Анти–Ахматова пишет: «по счастью, существуют написанные и, увы, «зловонные» свидетельства еёисторических встреч…» – ненависть школьной директрисы приобретает параноидальный характер, и становится просто не по себе: чем так лично насолила Т.Катаевой Анна Андреевна, что ей отказано даже в праве выражать свои чувства и мысли?!

 

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу.

 

Комментарий: «Мудро жить – так нельзя говорить. Тогда ложись и помирай. Тем более что она–то мудро жить не научилась. На небо смотреть – это не для неё. Она прочитала Бродскому это двустишие. И он поверил ему буквально.» Очевидно, что как надо было жить – известно одной Т.Катаевой, которая чётко указывает Анне Андреевне на её место в тоталитарном социуме: «…она хотела словно заново создавать новый мир, ей он казался совершено новым, свободным от условностей, по её мерке. Но оказалось, что это давно изобретено — в блатном мире.» К слову сказать, блатной мир оценил и откликнулся: Сборник произведений смоленских осужденных, посвященный Анне Ахматовой, называется «По ту сторону свободы» (2005). Стихи 50 лауреатов (2006) вошли в сборник «Я верну потерянное имя», который издаётся с 2003 года под таким названием.*82 Сложно судить о «народно–массовом бессознательном», да и права такого не имею, тем более что сборники эти не читала, но впечатление от такой сопричастности имени неоднозначное.

 

И хотя Т.Катаева и ставит в заслугу Александру Сергеевичу, что тот никого никогда не поучал, тем не менее, сама нисходит до нравоучительной сентенции рекомендаций: «Анне Андреевне следовало бы или писать поэзию другого сорта, не приманивающую карамельно—гнилостным ароматом поклонниц только соответствующей категории, или иметь выдержку не высказывать вслух сомнительные сведения о своей чистоплотности.» Оказывается, не только колбаса, но и поэзия бывает разного сорта?! Но у Т.Катаевой – всё на уровне гастрономического интереса. Даже Ф.М.Достоевский (цитата): «Скажи „Достоевский“ – во рту станет сладко.» Помнится, в поэме «Автобус» Марина Цветаева проехалась на этот счёт: «Не дай с гастрономом, Боже, дело иметь… Зубочисткой кончаются наши романы с гастрономами. Помни! И в руки – нейди!»*83

 

В интервью в петербургском эфире «Эхо» по случаю юбилейной международной научно–практической конференции «К 125–летию со дня рождения А.Ахматовой» профессор отделения славянских литератур Иерусалимского университета Роман Давыдович Тименчик вспоминает, что расспрашивая одного из близких друзей ленинградского критика Тамары Юрьевны Хмельницкой об Ахматовой, употребил слово „вкус“, и услышал в ответ: «А вот этого слова Анна Андреевна никогда не употребляла, я от неё никогда не слышал». Очевидно, что употребление слова «вкус», ассоциируясь с гастрономией, не относится к правилам хорошего тона.*84

 

Вячеслав Иванов писал о музе Достоевского в связи с аристотелевским учением о трагическом катарсисе: «Ужас и мучительное страдание – именно по формуле Аристотеля – поднимает у нас со дна души «жестокая»... муза Достоевского, но и приводит нас всегда к возвышающему, освобождающему потрясению, запечатлевая этим подлинность и чистоту своего художественного действия…», – как бы мы ни истолковывали «очищение», это понятие, о содержании которого столько спорим с точки зрения психологической, метафизической или моральной».*85

 

Может, кто и не согласиться, но с тающими во рту сладостями Фёдор Михайлович (не сдобный пряник) никак не вяжется!! Так что логические концы не всегда сходятся с концами претенциозного ханжеского умничества, хотя некоторые пассажи Т.Катаевой отмечены заслуженной хрестоматийностью. Так она выносит свой окончательный вердикт: «Человек – это стиль», – говорила Коко Шанель. Анна Ахматова во всяком случае не Поэт, не Жена и не Мать. Анна Ахматова – это Стиль. И ничего больше.»

 

Интересно, насколько эти слова созвучны писаревскому вердикту, что «Пушкин просто великий стилист и что усовершенствование русского стиха составляет его единственную заслугу перед лицом русского общества и русской литературы.» И на том спасибо. Святых в пантеонах истории и так предостаточно. Так что ни сам стиль «Анна Ахматова», ни даже «не жена» и ни «не мать», разумеется, не были кому–либо интересны, если не горела неугасаемым светом ахматовская лампада на алтаре русской поэзии. Я единодушна с Т.Катаевой только в одном: когда она невольно признаётся, что «властвовать над прошлым невозможно никогда» и что «патентованная Великая Душа, копаться – неприлично». Но только с одной принципиальной поправкой, что копаться неприлично по понятию, и тем более переходить этические границы дозволенного даже при столь сильном для некоторых раздражителе как «патентованная Великая Душа».

 

 

16

 

На сайте «Живое слово. Серебряный век» Николай Доля «Без риска быть» можно ознакомиться с вполне конкурентоспособными оригинальными версиями «О Марине Цветаевой» от Натальи Гвелесиани:*86

 

«О странностях любви ещё раз: «Письмо к Амазонке» М. Цветаевой. Попытка экзистенциального анализа.»

«Четвёртое измерение Марины Цветаевой. Слово о детстве Поэта: Часть 1. Белая собака. Часть 2. Чёрная собака.»

«Марина Цветаева и аутизм?»

«О дочери Марины Цветаевой.  Об отношении М.Цветаевой к дочери Ирине в свете учения Св. Отцов. (По мотивам Записных книжек поэта).

 

В отличие от Тамары Катаевой, Наталья Гвелесиани обходится без нарезки из цитат и частных комментариев к ним, руководствуясь по собственному признанию, прежде всего интуицией и авторскими текстами самой Марины Цветаевой. Откровений не меньше, но «генетика интеллекта» несколько иная. Так что читается как литературоведческий триллер с Мариной Ивановной Цветаевой в роли страшилки. И надо признаться, что некоторые пассажи приводят в полную растерянность: не знаешь – смеяться или плакать?!

 

Попытка экзистенциального анализа «Письма к Амазонке» наводит на грустные размышления о всей мировой поэзии (цитирую): «…трагическое мироощущение, которым проникнуто цветаевское детство, заложено в поэтах генетически». И далее (цитата): «На мой взгляд, все исследователи, в том числе и Г. Горчаков, видящий, как и многие другие, истоки цветаевского трагизма в её детских обидах, упустили кое–что важное – может быть, самое важное в феномене Марины Цветаевой… Попробую прояснить это с привлечением несколько эклектичного материала, непривычного для строгого литературоведения.»

 

Н.Гвелесиани удаётся найти ответ: «Она много мучилась, чтобы научиться понимать то, что знала.» «Благодаря матери — Снежней Королеве в глубинном восприятии Цветаевой произошло таинственное соединение Кая и Герды в андрогинную сущность, имеющую все качества Земли и Неба.Таким образом, самый запутанный и противоречивый, по мнению большинства исследователей, цветаевский текст — «Письмо к Амазонке», в котором некоторым из них видится отражение психологических проблем раздражающей своими псевдоглубинами поэтессы, на деле оказывается эзотерическим текстом с двойным дном.» Но с каких пор интуитивные знания требуют какого–либо ли понимания? Другими словами, зачем надо мучиться и учиться понимать «псевдоглубины»?!

 

Анализ этого «Письма» частично отражён также в «Оригинальной версии «четвёртого измерения» жизни и творчества: «Четвёртое измерение Марины Цветаевой. Слово о детстве Поэта: Часть 1. Белая собака. Часть 2. Чёрная собака.» Если Анна Ахматова в понимании Т.Катаевой вообще «не мать», то Марина Цветаева по мнению Н.Гвелесиани (цитата): «Она была страшной матерью. Больной матерью. А в детстве – больным ребенком. Стеснительным, неконтактным ребенком, единственным другом которого был игрушечный чёрт. У меня нет этому прямых доказательств, но интуиция подсказывает мне, что Цветаева страдала в раннем детстве детским аутизмом и вылечилась через движение вспять, в глубь Раковины, где встретилась со своим высшим «Я» и шагнула в мир уже преображенным и всё преобразующим человеком, сама став проводником тех тончайших и светлейших энергий, в которых только и могла жить. О рудиментах недовоплощенности, неодушевленности, видимо, доставшихся от того периода, Цветаева пытается сказать в письмах к Родзевичу.»

 

Далее следуют рассуждения о вампиризма поэтического творчества с вопросительным знаком «Марина Цветаева и аутизм?» Н.Гвелесиани всё кажется странным (цитата):

 

«У меня вообще предположение, что Цветаева была в детстве больна детским аутизмом, что у неё по жизни – сбои в психике. Остаётся только понять вот что. Если Цветаева страдала психическим вампиризмом (люди–аутисты страдают отчуждённостью от мира людей, им трудно устанавливать полноценные эмоциональные контакты, отсюда – постоянный эмоциальный голод. В таких вещах во многом виноваты матери, вроде матери самой Цветаевой, которые не чувствуют с ребенком биологической и эмоциональной связи), то откуда в её творчестве аккамулированно так много эмоциональной энергии? Берущие вампиры, сколько бы они не брали, всё равно остаются бедны и не способны так щедро отдавать в творчестве. (Так думается мне. Хотя, кто его знает, как на самом–то деле).Во всяком случае, у аутистов порой возникает чуть ли не отвращение к другим людям. У них могут отсутствовать эмоциональные реакции там, где у всех остальных они естественны. Может возникать безразличие, вплоть до отвращения, к собственным детям, что мы, возможно, и видим в случае с Ириной. Нередко возникает гомосексуализм. И страх перед другим «Я». («Страх другого делает меня жёстокой», — написала Цветаевой в записных книжках). Вплоть до не способности смотреть при общении собеседнику в глаза. И, скорее всего, это по линии Мейнов – материнской линии Цветаевой – было наследственным. Ведь М. А. Мейн – мать самой Марины, которая не отличалась сердечным отношением к дочери, тоже была странным ребенком. Она росла без матери в полном уединении и с 6–ти лет изучала мифологию, читая какие–то фундаментальные взрослые книги. А такое вундеркиндство тоже очень часто является признаком аутизма. Сын Цветаевой Мур с его душевной неразвитостью тоже какой–то странный. И дочь Ирина – тоже. Трудности в общении сами по себе, конечно, ещё не свидетельствует о болезни. О болезни свидетельствует комплекс симптомов. Например, дети–аутисты, как свидетельствует теория, нередко общению с другими детьми и людьми вообще предпочитают общение с игрушками или другими неживыми предметами, которые они олицетворяют, наделяют одушевленностью.»

 

«Возможно, Цветаева изнывала без энергий архетипов, бьющих из глубин коллективного бессознательного и жадно искала людей, способных утолить эту жажду. Людей глубинно–естественных, не «мозговиков». Тех, кто ещё каким–то чудом не утратил связи с этими древними структурами, из которых только и бьёт настоящая Жизнь. Ведь в центре мировосприятия современного человека, как правило, стоит собственное Эго, а все, что мерцает из таинственных архетипических глубин, вынесено на обочину или просто выключено из активного внимания.Или скажем так – есть люди, больные клиническими формами шизофрении и аутизма, а есть вполне здравые, поэтичные, по–своему цельные аутисты и шизоиды. И из них–то на всех парах и валит Жизнь. Вот только почувствовать её могут только ЖИВЫЕ. И согреть таких людей тоже могут только ЖИВЫЕ. Мир раскололся и трещина прошла по сердцу поэта.»

 

Если исходить из вышесказанного Н.Гвелесиани, то Анна Ахматова, несомненно, также являет собой яркий пример аутизма: «Читать научилась поздно, кажется семи лет (по азбуке Льва Толстого) В восемь лет уже читала Тургенева. В тринадцать лет знала по–французски поэтов Бодлера, Готье, Верлена.»*87Приходится мириться и с явными признаками собственного душевного аутизма, как–то: привязанность к неодушевлённым игрушкам, знание греческой мифологии в возрасте до 10 лет, внутренний протест по отношению к некоторым людям, к выше прочитанному, в частности, и вообще – отвращение к выворачиванию кишок наизнанку!!

 

Даже неоднократно перечитывая итоговый вывод о том, что «Цветаева вампирически аккумулировала в своей поэзии гигантский массив чужой энергетики, а мы все – поклонники творчества Цветаевой – выступаем в роли, так сказать, вторичных вампиров, поглощающих готовый продукт», – нелегко уловить метафизический, эзотерический, логический – хоть какой… лежащий на поверхности или глубоко глубинный, скрытый и потому ускользающий от понимания смысл этого некро… канибалистического парадокса. Однозначно напрашивается вывод: всех поглощающих готовый продукт поэтического вампиризма следует срочно перевести в режим бессрочного воздержания.

 

И в заключение «О дочери Марины Цветаевой. Об отношении М.Цветаевой к дочери Ирине в свете учения Св. Отцов. (По мотивам Записных книжек поэта).»

 

В «благодатном свете святоотеческого учения» Н.Гвелесиани мечется между осуждением и пониманием, но попутно: 1) рекомендует прививку от гордыни и «греха чрезмерности»; 2) диагностирует «одержимость – то есть духовную шизофрению»: «на бытовом уровне это проявлялось в неумении видеть прекрасное за обыденным, вносить прекрасное в обыденное»; 3) обнаруживает эротический налёт во взаимоотношениях матери с дочерью, напоминающих двух любовниц (?!!); 4) безуспешно пытается вернуть в лоно церкви заблудшую овечку, уклонившуюся в «Прелесть – так в православии называют незаметное поначалу, но катастрофическое по последствием уклонение с правильного духовного пути».

 

Итак (цитирую оригинал): «Можно сказать, что у Цветаевой был грех гордыни в высокой степени. Был грех чрезмерности.» «Действительно, в случае Цветаевой налицо кощунственная, редкостная материнская, человеческая слепота и глухота.» «Бедная заблудшая душа! Как разрешить этот жуткий, продирающий по коже морозом, нечеловеческий парадокс? А вот так вот именно и разрешить — с нечеловеческой точки зрения. С точки зрения религиозной. Для этого совершенно необходимо привлечь к исследованию учение Св. Отцов Православной Церкви о духовной, невидимой брани.» «Духи злобы бьют её в самый центр её личности – во внутреннее детство – поражая центр связи матери и ребенка, стремясь, по большому счёту, лишить её возможности реализовать своё человеческое (общечеловеческое) предназначение – быть ловцом душ человеческих. Ведь Цветаева – не традиционный поэт. Она и тут идёт против течения литературы, устанавливающей грани между литературой и жизнью, автором и лирическим героем, маской и персоной. Жизнь и литература в случае Цветаевой – это одно.» «Одним из элементов такого уклонения был также, на мой взгляд, своеобразный эротический налёт во взаимоотношениях Цветаевой с детьми. Трудно отделаться от ощущения, что взволнованные диалоги Марины и Али на фоне отдалённой, отделённой Ирины, порой напоминают общение двух любовниц, в компанию которых никого лишнего просто не впустят. К примеру, ерничая в духе чёрного юмора…» «Корень же у Цветаевой, на мой взгляд, заключается в его, корня, неукрепленности. В той простой истине, что идущий к Богу «самостийным путем» – без компаса и руля – то есть святооотческого учения – практически обречён. Человек, выросший на русской культуре, но не понимающий её православных корней, которые невидимо вплетены в его мироощущение и во многом предопределяют его поступки, не может верно оценить происходящее с ним.» «Каждый должен решить для себя сам, осуждать ли ему Цветаеву. Но понять, что с ней происходило, по–моему, совершенно необходимо. Я же знаю одно – умом Россию не понять. И Цветаеву, как видно, тоже.»

 

Даже Святые Отцы не в состоянии сгладить удручающего впечатления от выплеснутой закомплексованности трансформированного эго самой панк–исследовательницы. Если учесть все замечания по корректировке личности, то остаётся нечто безликое и не представляющее какой–либо читательский или общечеловеческий интерес. К тому же «Христианский вариант вечности» Марины Цветаевой (по справедливому замечанию И.Бродского) не имеет ничего общего с «православной инерцией оправдания миропорядка»: «Ибо искусство – вещь более древняя и универсальная, чем любая вера, с которой оно вступает в брак, плодит детей но – с которой не умирает. Суд искусства – суд более требовательный, чем Страшный.»*88

 

Так что – понимать Марину Ивановну Цветаеву ПОЗДНО:

 

А следующий раз – глухонемая
Приду на свет, где всем свой стих дарю,
свой слух дарю.

Ведь всё равно – что говорят – не понимаю.
Ведь всё равно – кто разберёт? – что говорю.*89

 

Возможно, имеет смысл хотя бы прикоснуться для начала к необозримому языковому культурному наследию, чтобы хоть как–то осознать неоспоримый факт существования мироощущения другого порядка за пределами собственного и попытаться дотянуться до уровня свободного владения словом (как минимум русским, немецким, французским), при минимальном музыкальном образовании, прежде чем браться за безапелляционные суждения о вероисповедальческих (религиозных) чувствах и возрастном ограничении для домашнего чтения, не говоря уже о природе младенческого чёрта и о материнских чувствах. И ещё – жестоко наверно, но хочется пожелать некоторым такого быта и чтобы не просто в полной мере ощутили на себе все его «прелести», но ещё и научились приукрашивать: одой сковородке, например, или элегией в честь приготовлении борща из одной луковицы, – можно даже заняться вышиванием или пошивом панталончиков для девочек… занавески пустить на оборочки и герань начать разводить.

 

 

17

 

В связи с публикацией в популярной «Литературной газете» (№ 24 ЛГ) статьи Вячеслава Недошивина «Шестое окно», которая анонсирована с подзаголовком «К 115–летию со дня рождения поэта» на первой странице как «Три истории любви Анны Ахматовой», – Галина Темненко поднимает тему не «вопиющих безобразий, которая заслоняет своей громогласностью другую не столь громко озвученную, но не менее болезненную тему вкрадчивой всеядной пошлости.»*90 Очевидно, что «изначально развязный тон и необыкновенная бойкость мысли» гарантированно обеспечивает внимание и признание читательской аудитории.

 

«Особенно невесело, пишет Г.Темненко, – когда пошлости говорятся о настоящем поэте. Об Анне Ахматовой.» И далее: «Годы, прошедшие после распада СССР, были отмечены столь разнообразными поворотами общественного сознания, что автор явно испытывал растерянность относительно того, что можно сказать о лирическом поэте с мировым именем. Хвалить за то, что не покинула родину, за любовь к народу? Трагический патриотизм Ахматовой не укладывается в простую формулировку, а нынешние журналисты стараются, в подражание американским, ориентироваться на упрощённое мышление обывателя.Нет для него разницы между бранным словом и политической акцией, нет разницы между поэзией и сплетней, нет разницы между историей культуры и низким зубоскальством, между нравственностью и ханжеством. Наплясавшись на костях, он заканчивает очень даже торжественно: „…будем помнить шестое окно от угла с Фонтанкой, где всё это происходило. Окно не на Неву – в вечность!“ Эта разновидность пошлости – проблема нашей культуры. Сменяются эпохи, литературные течения, правительства. Постановление ЦК ВКП (б) 1946 года отменено в 1988–м ЦК КПСС. Вовсю развиваются рыночные и базарные отношения. Телевизор невозможно включить из–за глупости и непристойности телевизионной рекламы. Но наша родимая пошлость отличается от экспортных продуктов „массовой культуры“. У нас есть самобытная, с глубокими корнями, уходящими в седую древность. Она и бесстыдно наглая перед беззащитными и мёртвыми. Она и раболепная перед былыми и, может быть, будущими начальниками. Она и с претензией на научность и культурность. Она и враждебная науке и культуре. Она и могучая. Вот только можно ли сказать: „Она и бессильная“? Согласитесь, что нашу пошлость заурядной никак не назовёшь.»

 

Понятно, что пошлость не является ни литературоведческой, ни эстетической категорией, как и то, что законодательно запретить её невозможно. Однако, категорией вневременной она безусловно является: достаточно вспомнить часто цитируемую строку из стихотворения Ф.И.Тютчева о «насилье бессмертной пошлости людской!» сто пятьдесят летней давности. Всеядность пошлости делает её незаурядной как таковой, независимо от мест произрастания или гнездования, так что она может быть по праву отнесена ко всей современной эрзац культуре, в частности, к культуре общения. Возможно, европейская пошлость не столь претенциозно хамоватая, она там у них более сентиментально прагматичная. К тому же лексико–семантические поля в разных языках не перекрывают друг друга. Для сравнения: понятие «гениальности» не столь абсолютизировано в других культурах, так что гениальным может быть даже коммивояжёр и не только исключительные личности, которых в России согласно курсу истории раз–два и обчёлся. По свидетельству Вл. Набокова*91 «разнообразные оттенки явления, которое русские чётко выражают словом „пошлость“, рассыпаны в ряде английских слов и не составляют определённого целого». В качестве примера «густой пошлости» бездуховной американской рекламы, которая призвана облагораживать покупателя, он приводит рассылку одиноким солдатикам посылок с одетыми в шёлковые чулки слепками с ног голливудских красоток, которые доброхоты набивают конфетами и бритвами. Из Америки перекочевала в Европу и дошла до России ставшая популярной современная традиция делать свадебные подношения в виде изготовленных из памперсов композиций и стилизованных фигурок (как детские колясочки, мотоциклы, улитки, машинки, паровозики). Особенно впечатляют трёхярусный свадебный торт триколор–флаг «Россия», упакованный в соответствии со всеми нормами гигиены в прозрачную плёнку с атласным бантом, в состав которого входят 50 штук памперсов японской фирмы Merries (размер М: высота 43 см, диаметр 34 см), стоимостью 2 400, 00 рублей (код товара 34622), с доставкой в течение 1–4 дней по специальной цене 2 000,00 рублей, и танк времён Великой Отечественной Войны КВ2 по розничной цене 2 000,00 рублей.*92

 

Что касается Германии, то в эссе «Николай Гоголь», впервые опубликованном в переводе с английского на русский язык в журнале «Новый мир» (№ 4 за 1987 г.), Вл. Набоков пишет: «С той поры, когда Россия начала думать, все образованные, чуткие и свободомыслящие русские остро ощущают вороватое, липкое проникновение пошлости. Среди наций, с которыми у нас всегда были близкие связи, Германия казалась нам страной, где пошлость не только не осмеяна, но стала одним из ведущих качеств национального духа, привычек, традиций и общей атмосферы, хотя благожелательные русские интеллигенты более романтического склада охотно, чересчур охотно принимали на веру легенду о величии немецкой философии и литературы: надо быть сверхрусским, чтобы почувствовать ужасную струю пошлости в «Фаусте» Гёте.» Вл. Набоков приводит в качестве иллюстрации «бессмертного духа пошлости, пронизывающего немецкую нацию» рассказ Николая Васильевича Гоголя о влюблённом немецком обывателе, который желая покорить сердце неумолимой немки «каждый вечер, раздевшись, бросался в пруд и плавал перед глазами своей возлюбленной, обнявши двух лебедей, нарочно им для сего приготовленных», – перед балконом, где объект его воздыханий наслаждалась природой за вязанием чулок. Разумеется, немка не могла не плениться, и вышла за него замуж.

 

Подводя «культурные итоги нулевых», кинокритик Екатерина Барабаш возмущённо пишет в статье «На машиночке в светленькое будущее!!!!!»*93 о чуждом аристократии и интеллигенции «лакейском сюсюканье», о «галантерейности» взамен «органической вежливости», о той «уменьшительной ласкательности», которая стала «настоящим монстром, монополистом на рынке словообразования» на фоне категорично–императивной формы регулярного общения: «В магазине вам сделают скидочку, кондуктор в троллейбусе попросит приобрести билетики, милиционер потребует документики, дядя–доктор спросит, не болит ли глазик, и сделает укольчик... Как рассказывали, недавно экскурсовод Ясной Поляны предложил гостям пройти к могилке Толстого.»

 

Закономерно, что Тамара Катаева, опровергая непосредственную связь своей книги с ахматоборцем Александром Жолковским, на вопрос: «А когда вы поняли, что всерьёз готовы взяться за Ахматову?» – прибегает к той же жеманной лексике: «Это не было эпохальным событием. Поговорила дома, рассказала знакомым, выписала цитатки, написала комментарий. Потом оказалось, идея в воздухе носилась…»*94

 

Идеи действительно зачастую носятся в воздухе. И если в Европе пользуется популярностью форма диалога с покойниками (философами, писателями), то Марина Ивановна не избежала этой участи спустя 70 лет после своей кончины на родине. Интервью под символическим названием «Цветаева и… пустота» было опубликовано в сокращенном варианте в «Российской газете» (от 31 августа 2009).*95 Автор монтажа Вячеслав Недошивин – литературовед, журналист и кинодокументалист, автор 60–серийного документального телесериала «Безымянные дома. Неизвестные страницы Серебряного века», который был показан (2003) в Петербурге к 300–летию города на Неве, и 40 серийного телецикла, посвященного 14 русским поэтам ХХ века «Безымянные дома. Москва Серебряного века», работа над которым шла 3 года и который завершается 8 сериями о жизни Марины Цветаевой «Деревья растут в небо». Тем не менее, меня коробит сама идея подобного интервью, когда моё право на «взаимное одиночество» как провиденциального собеседника оказывается нарушено непрошеным вторжением третьего лица–посредника то ли в роли толмача, то ли в роли суфлёра. И такая компиляционная игра с литературным наследием (достойная школьного сочинительства) не укладывается в моё понимание…

 

На сайте «Музей Марины Цветаевой»*96 сказано, что он создан на основе материалов из частного собрания Веры Астаховой с целью ознакомления «с экспонатами Музея и получения необходимой информации о жизни и творчестве гениального Поэта Марины Ивановны Цветаевой, приобретения новых друзей–единомышленников, которых Марина Цветаева интересует как – поэт, художник, личность, человек и душа.» Заметим, что поэт здесь в написании как с большой, так и с маленькой буквой. Но вопрос не в этом: разве не достаточно стихов?! Разве не всё в них – всё, что она хотела сказать и о своей душе и о себе – поэте, художнике, личности, человеке. В разнарядку эти слова производят удручающее впечатление. Я не понимаю, как понятийно их разграничить, и мне лично претит это огульное душевное запанибратство: при всём уважении ко всем «друзьям–единомышленникам» мне совершенно не ясно, в чём собственно единомыслие может или должно проявляться. Более того позволю себе заметить, что душа Марины Цветаевой ни в чьей юрисдикции, кроме неё самой, никогда не находилась и находиться не может. Впрочем, как и в случае других покойников. К слову сказать, И.Бунин, подводя итоги своего путешествия по Галилее, Палестине и Египту в очерках «Тень птицы», обратился к римскому поэту Вергилию (спутнику создателя бессмертной «Божественной комедии» Данте Алигьери) с сакраментальным признанием: «Счастлив я, что моя душа, Вергилий, не моя и не твоя». Полагаю также не «друзей–единомышленников» на сайтах в интернете.

 

Наверное, стоит согласиться с Александром Моисеевичем Пятигорским, «что лезть в чужие дела и в особенности в историю, которая и есть одно большое чужое дело, сильно располагает залезшего туда к рефлексии – именно потому, что там все уже сделано теми, кто не рефлексировал и вообще не думал, а делал. Что, однако, не исключает того, что в реальной истории случаются люди, выбравшие рефлексию и отказавшиеся от творчества. Сам Поэт говорил о неизбежном, хотя и опасном (он его очень опасался!) эзотеризме «высокого» искусства, его сознательной (он думал, что он сознает!) отделенности от «толпы», которая это искусство потребляет. А рефлексирующий отделяет себя не только от толпы, но и от искусства. Он эзотеричен в кубе!»*65

 

Так что популярность тюремного шансона, возможно, объясняется не только интуитивным здоровым стремлением к искренности, которая кроется за его грубоватой примитивностью, но и отсутствием именно этой самой эзотерики «высокого искусства», которое переживает не самые лучшие времена своего опошления на пути к массовому потреблению.

 

…Но словосочетание «выбравшие рефлексию» совершенно некстати напомнило мне об одном незабываемом прецеденте, когда мы с дочерью, тогда ещё студенткой Академии художеств г. Нюрнберга, предъявили в окошечке билетной кассы Третьяковской галереи в г. Москве моё пенсионное удостоверение и её международный студенческий и услышали в ответ, онемев от неожиданности: «Плевать я хотела на ваш студенческий». Знаменательно, что очень вежливо: «ваш» не «твой». Чем была вызвана такая рефлексия? – надо полагать, фамилией явно не славянского происхождения: у моей дочери двойная фамилия немецко–грузинской этнической принадлежности. Это было за несколько лет до российско–грузино–осетинского военного конфликта. Замечу также, что немецкие фамилии зачастую воспринимаются как еврейские.

 

 

18

 

Ирина Гордеева*97 рассказывает о том, как в начале 60–х «закрутилось в Елабуге большое колесо цветаеведения», где в Доме Памяти каждые два года с 2002 года проводятся международные Цветаевские чтения на базе Елабужского государственного музея–заповедника и Елабужского института Казанского федерального университета, к которым приурочено вручение Литературной премии имени Марины Цветаевой. Несколько десятилетий назад в России возникла традиция цветаевских костров, которая нашла отклик, как сказано на сайте «Цветаевский костёр в Германии – 2013», и в других странах.*98 Стало принято отмечать такие памятные даты, как возвращение Марины Цветаевой на родину, день рождения и день смерти. Цветаевскими местами в Германии считаются Саксонская Швейцария и район Вайсер Хирш в г. Дрездене. Первый цветаевский костёр с видом на Рейн загорелся на горе Тюллинген. В 2010 году в Саксонии обметили «местный» юбилей – 100 лет со дня приезда профессора Ивана Владимировича Цветаева, окрылённого идеей создать на подобие знаменитого дрезденского музея изобразительных искусств «маленький Альбертинум» в Москве, ставший (1912) Музеем изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина).

 

Несомненно – это прекрасно, когда более ста участников Цветаевских чтений на теплоходе «Герой Александр Головачев» повторяют путь в эвакуацию из Москвы в богом забытую Елабугу, останавливаясь по маршруту следования в городах, где в августе 1941 года причаливали теплоходы «Александр Пирогов» и «Чувашская республика», на которых плыли писатели и поэты от Литературного фонда с семьями. Теперь даже можно молиться в храмах о «страдалице Марине» с личного разрешения его Святейшества Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Священный синод причислил Марину Цветаеву к жертвам тоталитарного режима и приравнял самоубийство казни на основании прошения о церковном поминовении, поданного в 1990 году Анастасией Ивановной Цветаевой с группой представителей интеллигенции, в числе которых был дьякон (ныне протодиакон) Андрей Кураев. По благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на заочное отпевание Архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий в сослужении священников епархии совершил чин отпевания в Покровском храме г. Елабуги и отслужил литию на кладбище на месте предполагаемого захоронения, после чего условная могила приобрела статус официальной. Панихида по рабе божией Марине была совершена в день 50–летней годовщины её кончины 31 августа 1991 года и когда отмечалось 100–летие со дня рождения в 1992 году в московском храме Большого Вознесения Господня у Никитских ворот, где венчались А.С.Пушкин и Наталья Гончарова и где отпевали юнкеров в 1917 году. Панихиды служились во многих храмах и соборах Русской Православной Церкви, в том числе и за рубежом, когда отмечалось 60–летие со дня гибели Марины Цветаевой (2001). Каждый год 31 августа или накануне служится панихида в Покровском храме г.Елабуги.

 

Согласно информации Е.В. Поздиной, директора елабужского Литературного музея имени М.И. Цветаевой, в первый раз Марина Ивановна была отпета по просьбе своей сестры в 1949 году в деревне Пихтовке Новосибирской области опальным священником, который отбывал там срок в лагере.*99 Основанием для такого утверждения послужило письмо, подаренное музею И.С. Исаевой, одной из подруг Анастасии Ивановны Цветаевой.

 

«Говорят, когда Алексий II дал согласие на отпевание Марины Ивановны, его спросили: – Что позволило сделать исключение для Цветаевой? – Любовь народная,– ответил Патриарх. И больше не добавил ни слова.»*100 Пророчества поэтов имеют обыкновение сбываться:

 

…Но всех перелюбя,

быть может, я в тот чёрный день

очнусь – белей тебя!

 

Русская Церковь предстательствовала за Марину Ивановну Цветаеву перед Богом. Хотя по каноническим правилам православного вероучения, сформировавшимся во времена Вселенских Соборов (IV–VIII вв.), самовольно скончавшихся или подозреваемых в преднамеренном, самостоятельном и добровольном лишении себя жизни (суициде), в том числе настоявших на эвтаназии, ни отпевать в храме, ни поминать в церковной молитве и на панихидах, ни хоронить на церковных кладбищах не разрешается. Этот запрет связан с богоборным характером самоубийства, но строгость христианской догматики смягчается в случае предоставления родственниками (третьими лицами) медицинского свидетельства о психическом расстройстве, когда из–за болезни или в состоянии аффекта человек не может отвечать за свои поступки. Святоотеческое отношение проявляется также в дозволении отпевания в случае самопожертвования ради чужой жизни и для так называемых «случайных самоубийц» (не рассчитавших дозу алкоголя, выпивших по ошибке яд, погибших в результате несчастного случая и др.). Исключение возможно, если имелось время для покаяния (так отпевали Пушкина, хотя дуэль приравнивается к самоубийству). Или когда имеется сомнение в том, что гибель человека была самоубийством (так был отпет «лунный пророк» Сергей Есенин).*101

 

Заслуживает внимания мнение, высказанное писателем и богословом Андреем Кураевым в интервью к 120–летию Марины Цветаевой, которое записала Татьяна Кириллина:*102 «Думаю, об “отношении православных к Марине Цветаевой“ говорить не приходится: большинство православных о ней не знают, не читают. Она – элитарный поэт. ...художественная среда здесь ни при чем.» И далее: «Это общий закон: чем более цивилизовано общество, тем больший процент самоубийств.»

 

По свидетельству игумена Иоанна (Самойлова)*103 – это «духовная болезнь» современного общества вызывает обеспокоенность Православной Церкви в связи с расплывчатыми представлениями о значении божественного дара жизни. На Архиерейском соборе 2011 года Святейший Патриарх Кирилла сделал заявление о необходимости решения проблемы церковного напутствия по настоятельному желанию скорбящих родственников и о введении единой приходской практики в отношении лиц, самовольно окончивших свою жизнь, чтобы «избежать злоупотреблений – как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений».

 

С научной точки зрения самоубийство принято считать (наряду с преступностью, алкоголизмом, наркоманией) одной из форм девиантного поведения, которое как социальное явление «представляет реальную угрозу физическому и социальному выживанию человека в данной социальной среде, ближайшем окружении, коллективе социально–нравственных норм и культурных ценностей, нарушая процесс усвоения и воспроизводства норм и ценностей, а также саморазвитие и самореализацию в том обществе, к которому человек принадлежит», являясь «отклонением от социально–психологических и нравственных норм, представленное либо как ошибочный антиобщественный образец решения конфликта, проявляющийся в нарушении общественно принятых норм, либо в ущербе, нанесённом общественному благополучию, окружающим и себе». К «преддевиантному синдрому» относятся не только семейные конфликты, но также аффективный тип поведения, ранние антисоциальные формы поведения и низкий уровень интеллекта.*104

 

Как ни странно, но до массового обсуждения «низкого уровня интеллекта» дело не дошло. Что касается аффективного типа поведения и богоборчества в творчестве Марины Цветаевой, то об этом написано и сказано предостаточно. Но о каком нарушении «процесса усвоения и воспроизводства норм и ценностей, а также саморазвитие и самореализацию в том обществе, к которому человек принадлежит», вообще может идти речь, когда отказано в поддержке самим руководством Союза писателей в лице генерального секретаря товарища Александра Фадеева (цитата):*105 «Тов. Цветаева! Достать Вам комнату абсолютно невозможно. У нас большая группа очень хороших писателей и поэтов, нуждающихся в жилплощади». И ничего не остаётся, как обратиться в Литфонд с просьбой, чтобы взяли на работу посудомойкой в открывающуюся столовую в городе Чистополе (26 августа 1941 года за несколько дней до добровольного отказа от жизни), – благо что опыт с времён гражданской имелся. Кстати: автокорректор в компьютере подчеркнул слово «посудомойка» как просторечное, не свойственное литературной речи.

 

Ученица 11 класса МОУ СОШ №1 города Неи Наталия Лайкова*106 рассказывает в интернете о заседании Литературной гостиной 29 октября 2010 года в Воскресной школе при храме святителя Спиридона Тримифунтского Костромской Епархии Русской Православной Церкви, куда вместе с классными руководителями и учителями были приглашены ученики всех школ города. Заседание открылось стихами 24–летней МЦ:

 

Красною кистью

рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

 

Спорили сотни

колоколов.
День был субботний:

Иоанн Богослов.

 

Мне и доныне

хочется грызть

жаркой рябины

горькую кисть.

 

Девочка пишет: «Теперь и нам понятен глубинный смысл строчек её стихотворения»:

 

Рябину

Рубили

Зорькою.

Рябина–

Судьбина

Горькая.

Рябина–

Седыми

Спусками...

Рябина!

Судьбина Русская.

 

Что это? Веяния духовной свободы? Привитие хорошего литературного вкуса подрастающему поколению под спор сотен колоколов? Ведь есть и другие поэты, не «страдалицы и самоубивицы». Для привлечения молодого поколения в лоно церкви в иных Пенатах и рок–концерты не гнушаются устраивать. Интересно, в каком объёме преподают сегодня в российских школах поэзию Серебряного века или вовсе обходятся без неё?

 

Другой вопрос, как это вообще укладывается в рамки сегодняшнего миропонимания? И как совместить образ Иоанна Богослова и девочки с тяжёлым подсвечником в руке, которая не позволяет потрясённому отцу убрать Наполеона из оклада висящей в её комнате иконы? Да, «любовь народная» позволяет делать исключения. Хотя она не остановила любителей цветметаллов, которые по свидетельству Ирины Гордеевой утянули установленный Анастасией Цветаевой на могиле сестры (1960) православный крест с верхней части плиты из розового мрамора (с высеченными на ней именем, датами рождения и смерти) на условном месте захоронения на Петропавловском кладбище в г.Елабуге.

 

Не говоря уже о пресловутых гей парадах. Можно не сомневаться, что ни Марина Ивановна, ни Анна Андреевна, ни Пётр Ильич (прости, Господь, им все согрешения вольные и невольные и упокой их души в Царствии Небесном) не помышляли, при всём многообразии перипетий их личной жизни, пополнить своими портретами эпатажные ряды доморощенных «цветаевых», «ахматовых», «чайковских», отстаивающих право на определённый способ удовлетворения сексуальных потребностей. Оправдывать своё спекулятивное существование – это не просто «моветон» (фр. mauvais ton), – это совершенно безнравственно и оскорбительно даже для тени памяти великих.

 

Но иногда «любовь народная» просто зашкаливает. Взять хотя бы рекламный ролик популярного проекта «Ледниковый период» на первом канале Центрального ТВ России (сентябрь 2013 г.), с участием профессиональных и непрофессиональных фигуристов. Рекламу сопровождают стихи, положенные на музыку и ставшие благодаря Эльдару Рязанову популярным романсом из кинокомедии «Ирония судьбы, или с лёгким паром» в исполнении… впрочем, не всё ли равно – в чьём собственно исполнении, поскольку никакого отношения к фигурному катанию они не имеют: «Мне нравится, что вы больны не мной. Мне нравится, что я больна не вами, что никогда огромный шар земной не уплывёт под нашими ногами…» Правда, всего лишь эти строки, без продолжения. Остаётся только гадать, какая оригинальная идея заложена авторами в эту рекламу, нелепость «социального заказа» которой очевидна. Не напутствие ли участникам проекта, чтобы меньше падали на лёд?! Как говорится – без комментариев.

 

Удивительно, когда участники другого телевизионного шоу «Танцуй!» (передача от 30 мая 2015 г. на первом канале Центрального ТВ России) по условиям очередного конкурсного задания на темы литературных произведений танцуют Татьяну (Ларину) и (Евгения) Онегина не просто под музыку, но – единственный случай, когда музыки оказалось недостаточно и был востребован текст, причём после вступительных пушкинских «Я вам пишу – чего же боле?..» звучат всё те же цветаевские «Мне нравится, что вы больны не мной...» Никаких комментариев на этот счёт от жюри не последовало (?!).

 

Начиная от бесконечных литературоведческих и окололитературных изысканий до броских заголовков КИНОПАНОРАМЫ в «Экспресс газете» № 18 (1003) «Неужели Марина Цветаева была потаскушкой?!» (имя и фамилия красным) и – уже совсем неожиданно в программе выступления КВНщиков «Высшей лиги» на Первом канале Российского ТВ 15 марта 2015 г. с куплетами, переложенными на всё те же стихи «Мне нравится, что вы больны не мной…», – всенародная любовь оборачивается до неприличия дешевым фарсом.

 

Было просто ошеломительно услышать громовой голос диктора под бой кремлёвских курантов вслед за артиллерийскими залпами: «Вы, чьи широкие шинели напоминали паруса, чьи шпоры весело звенели и голоса…» как камертон «официальных» патриотических ценностей на грандиозном шоу военных оркестров международного фестиваля «Спасская башня» на Красной площади по случаю празднования 200–летия Отечественной войны 1812 года, с гвардейцем в форме сказочного персонажа Щелкунчика – символ фестиваля от официального художника фестиваля Михаила Шемякина (разработка костюмов, декорации, вся внешняя оформительская сторона). Неужели не нашлось иного за душой «интеллектуального» современного общества, кроме стихов «Генералам двенадцатого года», с посвящением белогвардейскому офицеру, члену парижской масонской ложи «Гамаюн» и сотруднику Иностранного отдела ОГПУ в Париже, мужу Сергею Яковлевичу Эфрону.

 

Ох ты барская, ты царская моя тоска!

Нет лиц у них и нет имен, —

Песен нету!

Заблудился ты, кремлевский звон,

В этом ветреном лесу знамен.

::::::::::::::::::::::::::::::::

(«Лебединый стан») *107

 

Но несомненно также, что негативный опыт «казённой философии и казённого искусства» (Н.Бердяев)*108тоже имеет смысл как показатель вменяемости общественного (само)сознания, иными словами, как барометр не только душевного и умственного, но и нравственного здоровья в социуме.

 

Вроде звучит как непреложная истина, что единственно реальной биографией может быть только история творчества, – отнюдь не муссируемые перипетии земного бытия. Но факт остаётся фактом: личная жизнь перестала быть личной по понятиям своей общественной значимости не вчера и не сегодня. Если обойтись без экскурса по части истории борьбы за церковное благочестие христианскими теологами, то признанная недостойной практика открытого обсуждения личной жизни на партийных, комсомольских, профсоюзных и прочих собраниях вполне вольготно процветает на необозримых просторах СМИ. Тем более что нездоровый интерес к дешевым сенсациям способен успешно заслонить от политических и экономических проблем. Так что вмешательство в личную жизнь ныне живущих (не говоря о покойниках) стало сегодня обычным делом. И это несмотря на конституционно узаконенные гарантии.

 

Статья 23 Конституции РФ гласит:*63

1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

 

Статья 24

1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

 

 

19

 

Но иногда законы способны рефлектировать, когда речь идёт о «самоподстраховке» (или «самостраховании»). И это не только мифотворчество, которым грешили в той или иной степени многие, если не все известные истории литературы поименно, но и принцип «tibi et igni = «тебе и огню» (то есть «прочти и сожги»). Автобиографические записки Пушкину пришлось уничтожить самому. Биограф Байрона и поэт Томас Мур вынужден был присутствовать при посмертном аутодафе мемуаров своего друга.

 

Никто достоверно не знает, почему Николай Васильевич уничтожил «Мёртвые души»: версий много – от припадка безумия до творческой неудовлетворенности. В.Вересаев цитирует отрывок из «Четырёх писем к разным лицам» по поводу сожжения глав второго тома поэмы «Мертвые души» (1845):*109 «...всё было сожжено, и притом в ту минуту, когда, видя перед собою смерть, мне очень хотелось оставить после себя хоть что–нибудь, обо мне лучше напоминающее». В предисловии к книге В. Вересаева «Гоголь в жизни» И. Золотусский пишет, дополняя портрет «странного» гения: «Наука о Гоголе, как и вся наша наука, только еще выбирается из–под обломков предубеждений, запретов и умолчаний, а также безоговорочного господства „идеологии“, привыкшей гнуть под себя факты.» И далее: «Ещё в школе он кидает в печь свои исторические повести, не одобренные однокашниками, затем сжигает драму из украинской истории, потом – и не один раз – предает огню второй том „Мертвых душ“. Сейчас исследователи спорят о том, сколько таких сожжений состоялось. Но дело не в их числе, дело в факте уничтожения. Причем уничтожения полного, бесповоротного, не оставляющего автору надежды что–то доделать, что–то подправить. Гоголь сжигает всё, чтоб всё начать сначала…» В любом случае Гоголю повезло, что ему было дано судьбой самому определять участь своих творений, которые считал недоработанными (несовершенными).

 

Что до Франца Кафки, то он не только имел обыкновение сжигать неудавшиеся рукописи, но своей последней волей, находясь в здравом уме и памяти, завещал вообще уничтожить всё им написанное или нарисованное, а в найденном после его смерти в столе письме просил Макса Брода сжечь все дневники, рукописи, письма – не читая и без остатка. Однако, Макс Брод сохранил и вывез из оккупированной Праги в Палестину (1939) наследие друга (в том числе романы «Замок», «Процесс», «Америка» и др.) и подарил (1945) своей сотруднице Эстер Хоффе, которая передала его своим двум дочерям. Но на этом посмертные приключения Франца Кафки не закончились, приняв неожиданно абсурдное «кафкианское» продолжение: через десять лет (1956) наследие вместе с золотом и украшениями Эстер Хоффе перекочевало на хранение в одну из ячеек швейцарского банка г. Цюриха, на доступ к которой был наложен запрет в ходе судебных процессов в г. Тель–Авиве, несмотря на представленное суду собственноручно написанное дарственное письмо от Макса Брода на имя Эстер Хоффе, – так как государство Израиль считает наследие Франца Кафки своим национальным культурным достоянием, хотя «пражский еврей никогда в Палестине не был».*110

 

Случается, что свои законы диктует трагическая необходимость выживания в иные времена. Известно, что после визита к Анне Андреевне Ахматовой 16 ноября 1945 года «странного гостя» – сотрудника «Форин Офис» и знатока поэзии Исайи Берлина (в сопровождении литературоведа Вл.Орлова), которых неосторожно «засветил» Рандольф Черчилль, сын самого премьер–министра Англии и поклонника поэзии Ахматовой,–последовали устрашающие репрессии со стороны кремлёвского Понтия Пилата. «Она говорила, что вождь топал ногами и матерился, когда узнал, что сын самого Черчилля ходил под её окнами.» И если в 1939 году на Ахматову в КГБ было заведено дело (900 страниц донесений, слежки, подглядов), то 6 апреля 1946 года в потолок в доме Ахматовой в Ленинграде был вмонтирован микрофон, а у входа на лестнице были поставлены люди в форме, – так что из–за прослушек она вынуждена была записывать стихи и тут же сжигать. Лидия Чуковская вспоминает, что ей не раз приходилось заучивала их наизусть (популярная практика литературной конспирации тех лет). Анна Андреевна писала: «Это был обряд: рука, спичка, пепельница, – обряд прекрасный и горестный…»*111

 

 

20

 

Во времена компьютерных технологий вторжение в «недозволенное» обретает новые формы, позволяя с завидной точностью и быстротой разобраться со структурой текста того или иного автора, в зависимости от структуры психотипа как одной из фундаментальных предпосылок самореализации. И начинаются разборки соционического толка с точки зрения молодой развивающейся науки соционики, существующей на стыке психологии, социологии и информатики.*112

 

И так: Гамлет (ЭИЭ) или Дон Кихот (ИЛЭ) Марина Цветаева с Анимой и Анимусом (Сверх–Я) Достоевского? В союзе с Дюма (дуалом), Робеспьером (зеркальником) и Есениным (миражником)? Притом что Дон Кихота (ИЛЭ) с его третьей (ролевой) функцией ЧС (чёрной, или так называемой силовой сенсорикой), и Достоевского (ЭИИ) связывают отношения соционической ревизии. Для непосвящённых: ЭИЭ = этико–интуитивный экстраверт, ИЛЭ = интуитивно–логический экстраверт.

 

Цитирую автора статьи «О соционической маске М. Цветаевой – на языке лингвоанализатора» в жанре литературная критика:

 

«На сегодняшний день даже среди цветаеведов нет единства в понимании ведущих психологических черт и мотивов М. Цветаевой. Например, биографии Цветаевой, написанные В. Швейцер, А. Саакянц и И. Кудровой – рисуют разный образ. Соционика позволяет уточнить психологический план личности автора – именно в этом её задача. На большее она не претендует, всё многообразие личности – к её типу, конечно же, не сводится. В данном случае – если принять версию, что Цветаева была интуитивно–логическим экстравертом (Дон Кихотом), а не этико–интуитивным экстравертом (Гамлетом), – тип Дон Кихот обладает очень развитой интуицией в сочетании с логикой как Логосом. Поэтому людям этого типа доступны прорывы в сверхчувственное как никому другому. Тип Гамлета в сравнении с ними – проще. Гамлеты остаются в пределах земных чувств, в то время как Дон Кихоты прорываются в сверхчувственное. Например, Дон Кихотом был М. Лермонтов. И если сравнить его с Шекспиром (а Шекспир – это и есть Гамлет), то можно увидеть, что в Шекспире нет того сверхчувственного плана, невидимого четвёртого измерения, которое доступно Лермонтову. То же – у Цветаевой. Её стихи о любви – это не просто выражение сильных чувств и страстей (так называемых шекспировских страстей). В ней есть и другое. И это другое – то, что так хорошо раскрывает в своём исполнении песен на её стихи современная российская певица Е. Фролова – выводит читателя за грань этого мира – в нечто надмирное, выводит в мир ноуменов.»

 

Автор сайта «Наследие Марины Цветаевой – сайт о великом русском поэте XX века» (2012) Наталья Гвелесиани признаётся о сложностях непроторенного пути:

 

«Можносказать,чтоданнаястатьянаписана–награнимеждунаукойиискусством. Поэтомуичитателямяпредлагаютаккнейиотноситься–каккинтуитивнонащупаннойлинии, которуюможнодополнитьиразвитьнаучнымихудожественнымвоображением, основываясьнаопределенныхзнанияхвобластипсихологииисоционики.

То, чтобессильнаобъятьобыденнаялогика, объясняетпсихологияглубин,

переложеннаянапрагматическийязыксоционикиилингвоанализатора.Нотолькоприодномусловии– клингвоанализатору, какиксоционике,

могутобращатьсятолькоисследователи, способныеследоватьвмысли–

непротореннымитропами. Вдругихслучаяхотпримененияточныхметодоввгуманитарныхнаукахвредабудетболь

ше, чемпроку.»

 

Несомненно – радостно сознавать, что нащупанная Н. Гвелесиани линия интуитивных исследований по части инвентаризации привела к положительным выводам, которые заслуживают дословного цитирования:

 

«Итак, помоейверсии, ЦветаевабылаповрожденномутипуИЛЭ(ДонКихотом).

Ноприэтомеетипбылискаженвраннемдетствеподвлияниемматери,нежелавшейвидетьдочьтакой, какойонабыла,

идаженежелавшейпоначалуребенкаженскогопола(ожидаламальчика). МаленькаяМаринаневольноподстроиласьподжеланияматери, всвязисчемунеепроизошелсбойнауровнеблокаСуперид,

которыйпривелкпреходящей(аможет, ипожизненной) аутизацииличности,

атакжекбиэротизму. Авконечномитоге–краннемувыгораниюисуициду.

Хотяналицоиположительныйрезультат– ЦветаевасталаПоэтом, Мыслителем,

Гражданином, состояласькакЛичность. Ивозможно–

отчастиблагодаряналичиювнутреннегоконфликтамеждулицомимаской, поискиразрешениякоторогостимулировалиразвитиеличности. ТаккакматьпредположительнобылаЛСЭ(Штирлицем), торебенокневольноприобрелчертыеедуалаЭИИ(Достоевского) – темболее,

чтоматьсжаромпроповедоваладетямгуманистическиеценности. Достоевскийже –

являетсяДонКихотуревизором.»

 

Добавим, что в типологических списках НИИ соционики в Москве под руководством Т.Прокофьевой Марина Ивановна Цветаева значится не только как ЭИЭ (Гамлет), но и как дуал ЛСИ (Максим). Причём под Максимом подразумевается не кто иной, как Максим Горький. Вопрос о «вторжении» повисает в воздухе, когда думаешь о том, что могут дать литературоведению раскладыванием по полочкам и навешиванием ярлыков типировщики от соционики. Возможно, мир действительно перешёл черту, за которой трансформированный «постчеловек», отличный от привычного человеческого облика и общения, со своим пониманием интеллектуальной ответственности, не подвластен не только старению, но и эмоциям. На заре прошлого века И.В.Гёте продекларировал с литературного Олимпа: «кто не знает иностранного языка, ничего не знает о своём родном» («Wer fremde Sprachen nicht kennt, weiß nichts von seiner eigenen.»)*113 Только нет никакого желания переходить на новообретённый человечеством язык кибер–панков и нанотехнологий, и очень жаль, что в мире ноуменов дуэли вышли из моды. Да и компьютер на дуэль не вызвать.

И С Т О Ч Н И К И

 

И С Т О Ч Н И К И

 

Заставка

 

См. Альбрехт Дюрер. Апокалипсис. Семь светильников. Видение Св. Ионна (1498). Гравюра на дереве. http://zlatix.ru/albrekht-dyurer-videnie-semi-svetiln/

 

Эпиграф

 

См. Откр. 1:16–18 «Слава Воскресшего. III – Действенность Его спасающей любви». Пасхальные богослужения: Библия. Ветхий и Новый заветы. Синоидальный перевод (арх. Никифор 1891)

http://www.slovo.org/ru/events/eventdetail/284/paskhalnye-bogosluzheniya-slava-voskresshego

 

 

I. ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ СМЕРТИ

 

 

*1 «Schmutzig bin ich». War Franz Kafka schwul? Der Historiker Saul Friedländer beugt sich behutsam über die Abgründe des ewig Rätselhaften von Tilman Krause. «Die literarische Welt» (01.09.2012) http://www.welt.de/print/die_welt/literatur/article108913951/Schmutzig-bin-ich.html

 

*2 «Энциклопедия Брокгауза и Эфрона» – одна из лучших в мире и самая крупная дореволюционная русская универсальная энциклопедия из 86 тт. Издание акционерного издательского общества «Ф. А. Брокгауз–И. А. Ефрон». Первые 8 томов (до буквы «В») под общей редакцией проф. И. Е. Андреевского в основном содержали переводы на русский язык статей знаменитой немецкой энциклопедии Брокгауза «Konversations Lexikon».

http://www.bmwclub.ru/vb/archive/index.php/t-564978.html

 

*3 Василий Васильевич Розанов (1856–1919) – русский религиозный философ. См. «Весы» (1909) март № 3 стр. 56–62:http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_nechto_iz_tumana.html

 

*4 Библия. Вторая книга Царств. Глава 1. Стих 26 (2 Цар. 1:26 Быт. Исх.): «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской.» Синодальный перевод: http://rusbible.ru/sinodal/2tsar.1.26.html

 

*5 Отто Вейнингер (нем. Otto Weininger = Вайнингер 03.04.188 – 04.10.1903) – австрийский философ еврейского происхождения, в день получения докторской степени принял христианство, покончил жизнь самоубийством выстрелом в сердце в возрасте 23 лет в доме, где умирал Бетховен.

«Любовь и женщина» (1917) и «О последних предметах» (1930).

См. «Geschlecht und Charakter: Eine prinzipielle Untersuchung». Изд–во «Латард» (1997):

http://www.center-nlp.ru/library/s55/nlp/veininger.html

Аннотация http://lib.ru/DPEOPLE/wajninger.txt

 

*6 Жак Мари Эмиль Лакан (фр. Jacques–Marie–Émile Lacan 1901–1981) – французский философ и психиатр, основатель Парижской школы фрейдизма. Под впечатлением от диссертации Ж.Лакана «О паранойяльном психозе и его отношении к личности» Сальвадора Дали написал картину "Гнилой Осёл" ("Тлеющий Осёл"). Основные работы «Функция и поле речи и языка в психоанализе», «Тексты», «Семинары Жака Лакана». Разработал схему «воображаемое» – «символическое» – «реальное» в виде математической модели «колец Борромео»: размыкание одного из них неминуемо приведёт к распаду всей конструкции.

 

*7 Песня «Rise Like a Phoenix» («Восстану словно феникс») заняла 4–ое место в премии OGAE (фр. Organisation Générale des Amateurs de l’Eurovision; англ. General Organisation of Eurovision Fans) международных фан–клубных сетей конкурса Евровидение и получила «приз зрительских симпатий» премии Марселя Безансона (англ. Marcel Bezençon Awards). Биография Тома и Кончиты «Zwei Herzen schlagen in meiner Brust»: http://www.conchitawurst.com/index.php?id=7

См. «Die Welt» 06.05.2014 PANORAMA Song contest «Aussehen und Geschlecht sind völlig WURST»: http://www.welt.de/vermischtes/prominente/article127667355/Aussehen-und-Geschlecht-sind-voellig-WURST.html

 

*8 Френсис Марк Мондимор. «Гомосексуальность: Естественная история: Глава I. Когда не было «гомосексуализма». (Francis Mark Mondimore. «A Natural History of HOMOSEXUALITY». The Johns Hopkins University Press Baltimore and London.) Пер с англ. Л.Володиной. Екатеринбург У–Фактория (2002). Серия «Современная антропология» История. Культурология: http://az.gay.ru/articles/bookparts/mondimor.html

 

*9 «Гомосексуализм (историческая справка)»: http://medportal.ru/enc/sexology/sextrable/4/

См. «История гомосексуализма в России»: http://www.gay.ru/slavyane/slav1c.htm

http://www.gay.ru/art/literat/books/konlutxt.htm

 

*10 Олег Ивик. «История сексуальных запретов и предписаний». Издательский дом «Ломоносовъ» (2011):http://olegivik.narod.ru/ Олег Ивик – общий псевдоним российских литераторов Ольги Колобовой и Валерия Иванова авторов научно–популярных книг в серии «История. География. Этнография»: http://coollib.net/b/185320/read

 

*11 Игорь Семёнович Кон. « Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви». Изд–во ACT–Олимп, М. (2003):http://www.pseudology.org/Kon/LunnySvetNaZare2/28.htm

 

*12 Паскаль Киньяр (фр. Pascal Quignard род. 23 апреля 1948 г.) – французский писатель, лауреат премии критики (1980), премии Французской Академии (2000), Гонкуровской премии (2002), автор интеллектуальных романов и философско–культурологической эссеистики на темы литературы, музыки и живописи от античного до наших дней. См. «Секс и страх» М.: Текст (2000): http://www.sno.pro1.ru/lib/kinjar/3.htm

 

*13 Donald Cory «The homosexual in America». New York (1951).

 

*14 Всемирная лига сексуальных реформ (нем. Weltliga für Sexualreform 1921–1935) выступала за пропаганду гей–терпимости и реформирование существующего законодательства по отношению к сексуальным меньшинствам. Конгрессы в Копенгагене (1928), Лондоне (1929), Вене (1930), Брно (1932). См.: 1.The Times «League For Sexual Reform International Congress Opened» (9 September 1929). 2.Ivan Crozier «All the World’s a Stage»: Dora Russell, Norman Haire, and the 1929 London World League for Sexual Reform Congress. Journal for the History of Sexuality (Jan. 2003).

 

*15 Владимир Соколов. «О социализации девушек и женщин большевиками»: http://maxpark.com/community/4375/content/1701693

Андрей Петрушин. «Отмена частной собственности на женщин». См. сайт «Лучшее в блогах»: http://www.besttoday.ru/read/2474.html

 

*16 А. Велидов. «Декрет о национализации женщин. История одной мистификации». Декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами. См. Библиотека «Гумер История»: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/dekr_obotm.php

 

*17 А. М. Коллонтай. См. «Дорогу крылатому Эросу!» (Письмо к трудящейся молодежи). Журнал «Молодая Гвардия» № 3 (1923) Оригинал: http://www.marksizm.info

https://www.marxists.org/russkij/kollontai/winged_eros.htm

 

*18 Михаил Окунь. «Свободная любовь по–пролетарски». Серия: «Очерки по истории сексуальных отношений.» Изд–во Неониллы Самухиной (ИС) Lithub.ru: http://fanread.ru/book/930477/

Электронная библиотека: http://bookz.ru/authors/mihail-okun_/svobodna_552/1-svobodna_552.html

http://www.e-reading.by/bookreader.php/102027/Okun%27_-_Svobodnaya_lyubov%27_po-proletarski.html

 

Михаил Окунь. «У нас секса нет... а нам и не надо…» http://www.libok.net/writer/12132/okun_mihail

См. Статья в общественно–политической газете «Чемальский вестник» республики Алтай 02/02/2012:http://www.chemvest.ru/news/2012-02-02/796/

http://www.libok.net/writer/12132/okun_mihail

Михаил Болотовский. «Великая асексуальная революция»: http://www.proza.ru/2014/05/14/1331

Сайт «Интересные факты» (перепечатка): http://www.saleven.ru/polovoy_vopros.html

 

*19 Арон Борисович Залкинд (1888–1936) – профессор психиатрии, ученик Бехтерева, классик российской психоневрологии первой трети ХХ в., лидер педологического движения в СССР; председатель учреждённой Совнаркомом Межведомственной плановой педологической комиссии при Народный комиссариат просвещения РСФСР (Наркомпросе); директор Института психологии, педологии и психотехники (бывший московский Психологический институт). После триумфа был уволен со всех постов (1932), журнал «Педология» закрыт. Умер от инфаркта на улице, возвращаясь с партсобрания, на котором было оглашено постановление ЦК ВКП (б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов». См. журнал русских психоаналитиков «Психотерапия» и журнал «Педология». И.Ильф и Е.Петров упоминают о нём в «Двенадцати стульях» («Палкин, Малкин, Галкин и Залкинд»): http://zalkind.ru/aron/

 

*20 Александр Эткинд. «Форма нон–финито». См. Роман Тименчик. «Труды и дни Ахматовой. Анна Ахматова в 1960-е годы.» М.: Водолей Publishers (2005): http://www.akhmatova.org/experts/timenchik/tim_etkind.htm

 

*21 Дмитрий Иванович Писарев – литературный критик–шестидесятник, автор знаменитой статьи

„Пушкин и Белинский“ (1865). Статьи Д.И.Писарева «Пушкин и Белинский» (1865) вошли во 2–й том «Избранных сочинений» («Гослитиздат» М. 1935) как один « из интересных памятников классовой борьбы в общественной мысли второй половины 60–х годов» (В. Я. Кирпотин). См. Д. И. Писарев. «Литературно-критические статьи. Избранные». Изд–во «Художественная литература», М. (1940). Д. И. Писарев. «Пушкин и Белинский» М. – Петроград (1923). Д. И. Писарев. „Избранные сочинения“ в 2– х тт. «Гослитиздат» М. (1935): http://makst.livejournal.com/2544.html

 

Феддей Венедиктович Булгарин (1789–1859)– автор псевдоисторических романов, редактор и издатель газеты «Северная пчела», журнала «Северный архив», который слился с журналом Н. И. Греча «Сын Отечества» (1829), вошёл в историю отечественной литературы как недруг А. С. Пушкина, после его смерти выразился, как бывший военный, не чуждый крепкого словца: «Жаль поэта, и великого, – а человек был дрянной». См. Владимир Бровко. Независимый литературный портал «Решето»: http://resheto.ru/users/kozak532/art/63879

 

*22 Е.А. Фёдоров (доцент, канд. мед. наук, хирург высшей категории). «После Пушкина»: http://samlib.ru/f/fedorow_e_a/posle_pushkina.shtml

http://samlib.ru/f/fedorow_e_a/duelxismertxpushkina.shtml.

 

*23 В.В. Вересаев. «Пушкин в жизни» (1926): http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0130.shtml

http://kob.rv.ua/index.php/knigi-vp-sssr/menu-pushkin/348-veresaev-pushkin-v-zhizn.

 

*24 Дм. Урнов, Вл. Сайтанов. Предисловие «Монтаж мнений эпоха» к книге В.В.Вересаева «Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников». Изд–во «Московский рабочий» 1984 г. (Текст по изданию Вересаев В. В. «Пушкин в жизни», в 2-х т. М.: «Советский писатель» (1936).

 

*25 Н. Городецкая. «В гостях у М. И. Цветаевой» (1931):

http://www.e-reading.mobi/bookreader.php/95845/Cvetaeva_-_Anketa.html.

 

*26 А.А. Саакянц. «Письма поэта» (статья): http://www.tsvetaeva.synnegoria.com/WIN/letter/saak0pis.html

 

*27 Е.В.Завадская. «Восток на западе»: Изд–во «Наука» М. (1970, 1972). Переиздано под названием «Культура Востока в современном западном мире» (1977).

 

* 28 Диана Л. Бургин. «София Парнок. Жизнь и творчество русской Сафо.» Перевод с английского С.И. Сивак. СПб.: ИНАПРЕСС (1999).

 

*29 Николай Доля. «Любовная Любовь. Ловушка души (Анализ «Письма к Амазонке» М. Цветаевой)». См. сайт «Живое слово. Серебряный век»: http://brb.silverage.ru/zhslovo/sv/tsv/?r=about&id=3

 

*30 Светлана Николаевна Лютова – психолог, литературовед, культуролог. Диплом с отличием об окончании Факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова по Кафедре социальной психологии (1998). Тема дипломной работы «Архетипические модели межличностных отношений в творчестве М. Цветаевой (1920–1924 гг.)»:http://cyclowiki.org/wiki/Светлана_Николаевна_Лютова

 

*31 В. А. Швейцер. «Быт и бытие Марины Цветаевой» М. «Молодая гвардия» (2007), стр. 194: Виктория Швейцер. «Быт и бытие Марины Цветаевой» М. «Интерпринт» (1992). Репринт с издания: Париж «Синтаксис»( 1988):http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/shveizer/shvindex.html

 

*32 Ирма Кудрова. «Верхнее “до”» (статья 1997): http://tsvetaeva.narod.ru/WIN/kudrova/verhneedo.html

См. «Бродский о Цветаевой» (аудиокнига 2012).

 

*33 Владимир Приходько. «О Софии Парнок»: По «Воспоминаниям о старом Коктебеле» старшей сестры Софии Парнок Елизаветы Тараховской «Грех „легкомыслия“, или на долю Марины выпало слово „плаха“». См. газета «Московская правда» (30.08.1996):

http://brb.silverage.ru/zhslovo/sv/sp/?r=about&id=27

 

*34 См. «Наследие Марины Цветаевой – сайт о великом русском поэте XX века» 20.10.2012.

«О М. Цветаевой – с точки зрения соционики: молодой развивающейся науки, существующей на стыке психологии, социологии и информатики. Наталья Гвелесиани г.Тбилиси). «ЗНАКОМЬТЕСЬ – ИЛЭ (ДОН КИХОТ) МАРИНА ЦВЕТАЕВА. О грехопадении – на языке квадральных ценностей»: http://www.tsvetayeva.com/znakomtes-ile-don-kikhot-marina-tsvetaeva-1.php

См. Описания типов по ключевым словам А. Аугустинавичюте, В. Гуленко, Е. Горенко, В. Толстикова, А. Овчарова, В. Мегедь, Е. Филатовой, Г. Шульмана: http://www.socionics.org/type/Описания

 

*35 Виктор Снитковский. «Источник ересей». См. сайт «Живое слово. Серебряный век»: http://berkovich-zametki.com/Nomer8/Snitkov1.htm

 

*36 Д.Л.Бургин. «Цветаева и глаза собаки. Попытка кинического/собачьего модерна». Cм. Диана Л.Бургин «Марина Цветаева и трансгрессивный эрос». Перевод с анг. С. Сивак © СПб. «ООО ИНАПРЕСС» 2000: http://naiti.in/b/marina-tsvetaeva-i-trangressivnyiy-eros/

Содержание: Графомания графомании (вместо предисловия). В гробу, обитом розовым шёлком. Мать – природа против амазонок. Острова и трансгрессивный эрос. Рыцарь на голой горе. Цветаева и глаза собаки. Три Пушкина Марины Цветаевой. Отчуждающее влечение к евреям.

Рецензия см. Ирина Шевеленко. «Статьи и исследования» на сайте «Новая русская книга» №5: http://www.guelman.ru/slava/nrk/nrk5/31.html

 

*37 «Марина Цветаева в воспоминаниях современников: Рождение поэта.» – М. « Аграф» (2002). Елизавета Тараховская: «Грех „Легкомыслия“, или на долю Марины выпало слово „плаха“».

См. Владимир Приходько. Елизавета Тараховская: «Грех „Легкомыслия“, или на долю Марины выпало слово „плаха“». Источник «Московская правда» М. (30.08.1996).

 

*38 Р.М.Хин–Гольдовская. «Из дневников 1913–1917 гг.» на сайте «Еврейская библиотка:

http://jewish-books.ru/antokolskiy/vospominaniya_o_marine_tsvetaevoy/22/5.htm

См. сайт «Живое слово. Серебряный век»: Николай Доля. «О Марине Цветаевой. И несколько слов о…»

 

*39 Наталья Гвелесиани. «Четвёртое измерение Марины Цветаевой. Слово о детстве Поэта. Предисловие.» Cм. журнал «Футурум АРТ» № 1 (26), Москва 2011.

Авторская страница: http://www.stihi.ru/2011/03/17/1362

Критика и анализ текста: Наталья Гвелесиани: http://www.netslova.ru/gvelesiani/tsvetaeva.html

 

*40 Семён Аркадьевич Карлинский (1924 Харбин – 2009 Калифорния) – автор объявленной экстремисткой книги «Князь мира сего» Григорий Петрович Климов (Игорь Борисович Калмыков) русско–американский писатель–перебежчик, социолог и журналист, один из прототипов романа Эдуарда Лимонова «Смерть современных героев»:http://fromplanet.wordpress.com/2008/10/02

Автор статьи «Россия и СССР» в «Энциклопедии гомосексуальности». См. «Encyclopedia of Homosexuality.» Garland Publishing (1995).

См. первую публикацию С. Карлинского в СССР «Литературное обозрение» № 11 (1991).

Саймон Карлинский в интервью «Независимой газете» (1993). См. Ярослав Могутин. «Кучер русской литературы» на сайте Радио Сводобы 15.07.2015): http://www.svoboda.org/content/backgrounderfullpage/1773993.html

Дмитрий Волчек. «Памяти Саймона Карлинского» (опубликовано 10.07.2009 на сайте): http://www.svoboda.org/content/article/1773985.html

 

*41 См. «Ксенофобия. Что это такое?»: http://gopsy.ru/lichnost/ksenofobija-chto-jeto.html http://www.0ve.ru/sociologiya_i_obshhestvoznanie/issledovanie_tolerantnosti_i_ksenofobii.html

 

*42 Автобиография. Марина Ивановна Цветаева: Ответ на анкету. Впервые полностью в «М. Цветаева». Сочинения в 2 тт. М. «Худ. лит.» (1988). См. в отрывках «Альманах библиофила» выпуск 13 (1982) стр. 84. Полнее в сб. «Они питали мою музу...» М. (1986) стр. 250. http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/prose/anketa.html

 

*43 См. Сергей Андреев–Эфрон: http://nekropole.info/ru/Sergej-Andreev-Efron

Еврейский мемориал: http://jewish-memorial.narod.ru/Efron_Sergey.htm

http://jewish-memorial.narod.ru/Efron_Ariadna.htm

См. могила Ариадны Эфрон на кладбище г. Тарусы, Калужская область: http://m-necropol.narod.ru/

 

*44 Елизавета Петровна Дурново (Эфрон)– не была дочерью Московского губернатора П.П.Дурново и племянницей министра внутренних дел России П.Н. Дурново. См. Е.Ф.Жупикова. «Елизавета Петровна Дурново (Эфрон). История и мифы». (Монография) М.: МПГУ «Прометей» ( 2012):

http://bookz.ru/authors/elena-jupikova/e-p-du_283/page-3-e-p-du_283.html

 

*45 См. Выставка «Семья Дурново – Эфрон» / «The Durnovo–Efron Family»: http://www.dommuseum.ru/index.php?m=bookbub&st=74

 

*46 См. Тихонова З.А. «Маврикий Минц в судьбе А. И. Цветаевой». Газета «Победа» № 47 (2012): http://tsvetayevs.org/publications/publications_04_1.htm

В статье заведующей феодосийским музеем Марины и Анастасии Цветаевых использованы материалы книги А. Цветаевой «Воспоминания».

 

*47 Юрий Герт. «Эллины и иудеи». Саратов «Еврейский мир» (1996) стр.33: http://libatriam.net/read/268118/

Из Предисловия: «Эллины и иудеи» – своего рода лирико-философское эссе с контрастными экскурсами в прошлое, в историю России, в круговорот идей, бурлящих в ней уже два века – от Чаадаева до Солженицына и Сахарова, от классиков–славянофилов до «Протоколов сионских мудрецов». В авторские размышления вплетаются тексты из Талмуда и параграфы Нюрнбергских законов, отрывки из статей Владимира Соловьева и цитаты из писаний нынешних юдофобов. См. А. Цейс. «Если не теперь». Литературная критика «Октябрь» (1998) №3: http://magazines.russ.ru/october/1998/3/panorama03-pr.html

 

*48 Германское издательство вычеркивает из классической детской сказки «Маленькая колдунья» слова «негр» и «негритёнок». Архивировано из первоисточника (14 января 2013): «Международная панорама» (4 января 2013):http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/655883.

Korrekte Kinderbuchsprache: Verlag streicht «Neger» aus der «Kleinen Hexe»: http://www.spiegel.de/kultur/literatur/thienemann-verlag-streicht-neger-aus-der-kleinen-hexe-a-875839.html

Vorlese–Ratschläge für Eltern: Ministerin Schröder schafft den «Negerkönig» ab. (Spiegel Online. Dienstag 18.12.2012)http://www.spiegel.de/kultur/literatur/kristina-schroeder-liest-nicht-negerkoenig-vor-bei-pippi-langstrumpf-a-873563.html

 

*49 Детский фильм «Максимка» по мотивам «Морских рассказов» К.М. Станюковича:

http://lib.ru/RUSSLIT/STANYUKOWICH/maximka.txt

 

*50 «Die Gedanken sind frei»: http://de.wikipedia.org/wiki/Die_Gedanken_sind_frei

См. Оригинал: http://de.lyrsense.com/bobo/die_gedanken_sind_frei. Перевод на русский язык «Мысли свободны»:http://tekst-pesni-tut.ru/song/show/1144651/nemeckaya-narodnaya-pesnya/tekst-pesni-i-perevod-die-gedanken-sind-frei/

 

*51 Право: Римское право. Дигесты: http://www.e-ng.ru/pravo/rimskoe_pravo_digesty.html.

 

*52 Конституция Российской Федерации: Глава 2. Права и свободы человека и гражданина. Пункты 1 и 3 статьи 29. См. правовую навигационную систему «Кодексы и законы РФ»: http://www.zakonrf.info/konstitucia/29/

 

*53 Вероника Лосская: «Я на всю жизнь увлеклась поэтической духовностью Цветаевой». См. Еженедельник на русском языке в Болгарии «Русская газета». (Знаменитые соотечественники): http://russkayagazeta.com/rg/gazeta/fullstory/soot/.

 

*54 Вероника Лосская. «Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников». Изд–во «Культура и традиции» (1992). Нью Йорк «Эрмитаж» (1989).

 

*55 Двухтомник «Георгий Эфрон. Дневники» М. «Вагриус» (2004): Т. 1. 1940—1941 годы. Т. 2. 1941—1943 годы.

 

*56 Татьяна Геворкян «Мифы и догадки при свете фактов. К новым материалам о Марине Цветаевой»: http://magazines.russ.ru/voplit/2006/5/ge15.html

 

*57 А.А. Саакянц. «Письма поэта». М.: Сов. писатель, 1969. http://omiliya.org/article/pisma-poeta-aa-saakyants.html;http://www.tsvetaeva.synnegoria.com/WIN/letter/saak0pis.html

 

*58 Виталий Вульф. «Марина Цветаева и люди театра»: http://tsvetaeva.narod.ru/WIN/about/vulftstheatre.html

В. Вульф. «Театральный дождь» М. «Знание» (1998).

 

*59 Simon Karlinsky. «Marina Tsvetaeva: The Woman, Нer World and Нer Poetry.» Cambridge University Press (1985/1987/1988) pp. 84–85.

 

*60 Андрей Тоом. «О русской артистической молодежи и ошибках современных литературоведов. (Образ Павла Антокольского в работах сегодняшних исследователей)» См. «Новый журнал» №252 (2008).

 

*61 Саймон Карлинский. Гомосексуализм в русской литературе и культуре. Пер. с англ. См.: http://www.gay.ru/science/history/russia/xx-xxi/karlinsk.html

 

*62 И.Жеребкина. «Завидовать: „ Практики любви“ Марины Цветаевой». См. «Страсть: женское тело и женская сексуальность в России»: Гендерные исследования. ХЦГИ. Харьков № 1 (1998).

 

*63 Конституция Российской Федерации (РФ): Глава 2. Права и свободы человека и гражданина. Статья 23/24:http://www.constitution.ru/; http://constitution.garant.ru/rf/chapter/2/

© «Гарант–Интернет» юридическая обработка: НПП «Гарант–Сервис» (2001)

http://www.constitution.ru/10003000/10003000-4.htm

 

Статья 23 Конституции РФ гласит:

1.     Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2.     Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Статья 24

1.     Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

2.     Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

 

*64 Ярослав Могутин. «Кучер русской литературы». Интервью с профессором Саймоном Карлинским от февраля 1993 г. (Беркли – Сан–Франциско): http://www.mitin.com/people/mogutin/karlik.shtml

 

*65 Александр Моисеевич Пятигорский. «Вспомнишь странного человека...» Серия «Философская проза». Том 2. Изд–во «Новое литературное обозрение» М. (1999, 2013).

 

*66 Тамара Катаева – по образованию педагог–дефектолог; работала журналисткой, переводчиком, главой представительства итальянской компании в г.Москве, занималась собственным бизнесом, автор 4–х книг:

«Анти–Ахматова». Предисл. В.Топорова. М. «ЕвроИНФО» 560 стр. (2007).

«Анти–Ахматова». Минск «Современный литератор» 765 стр. (2008). В 2–х сериях: «Исторические личности» и «ЯЯ».

«Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и вариации». Минск «Современный литератор» 605 стр. (2009).

«Пушкин. Ревность»: В 2–х сериях «Исторические личности» и «Жизнь замечательных людей» ЖЗЛ): М. «АСТ Астрель» «Полиграфиздат» 288 стр. (2010).

«Отмена рабства: Анти–Ахматова–2»: М. «АСТ Астрель» 511 стр. (2011).

См. Катаева Тамара. «Биография» см. сайт LiveLib: http://www.livelib.ru/author/285771

 

Т. Катаева. «Анти–Ахматова»: Жанр: Биографии и Мемуары. Издательский дом «АСТ Астрель»: http://www.e-reading.by/bookreader.php/1036916/Kataeva_Tamara_-_Anti-Ahmatova.html

Отзывы читателей на Ozon.ru

Тамара Катаева в программе «Культурный шок» на радиостанции «Эхо Москвы» 11 августа 2007 г. (Ведущая – Ксения Ларина).

«Анти-Ахматова» в программе «Свобода в клубах» радиостанции «Свобода» 26 августа 2007 г. Тема – «Летнее чтение». (Ведущая – Елена Фанайлова).

«Воскресный вечер с Игорем Ружейниковым»: «Маяк» (15 августа 2009 г.).

Автор скандальной «Анти-Ахматовой» Тамара Катаева: «Все мы не без греха»: (Интервью Тамары Катаевой журналу «Time Out» 24 августа 2009 г.)

«Дутая слава Анны Ахматовой. Писатель Тамара Катаева продолжает развенчивать великих» (Интервью Тамары Катаевой «Свободной Прессе» 4 сентября 2009 г.)

Кочеткова Наталья. Публицист Тамара Катаева: «Писала о нем, а думала о своём». Автор скандальной «Анти-Ахматовой» теперь выпустила книгу «Другой Пастернак». См. «Неделя» (21 августа 2009 г.)

Копылова Вера. «Ахматова – такая злая тётя!» См. «Московский комсомолец» № 25717 (12 августа 2011 г.).

 

*67 Екатерина Дайс. «The End». См. запись в «ЖЖ» от 04.04.2009: «Я, кстати, дочитала «Анти-Ахматову», и не знаю, посильнее ли это «Фауста Гёте», но впечатление оставляет после себя такое, что хочется ввести критерий оценки людей: если книга понравилась, то — да… Какой же грандиозный миф был разоблачён, и как мы все его долго терпели. Какая потрясающая смелость в разбивании стереотипов, не без преувеличений, с повторами и излишними эмоциями…»

http://eka-dais.livejournal.com/80056.html

 

*68 Наталья Лебедева. «Гильотина для звезды (Интервью с Еленой Чуковской)». См. «Российская газета» (22 августа 2007 г.).

 

*69 Рецензия на книгу Тамары Катаевой «Анти Ахматова». (Начало.) См. «Блог разнузданного гуманизма» (03.01.2009): http://uborshizzza.livejournal.com/427339.html

 

*70 Алла Демидова: http://tamara-kataeva.livejournal.com/

 

*71 Татьяна Москвина. «На опасных поворотах. (Интервью с Виталием Вульфом). См. «Аргументы недели.» №49 (83) от 05.12.2007.

 

*72 Дмитрий Быков. «Суд над Ахматовой. Снова пострадала и снова в августе. (Интервью с Александром Жолковским)». См. Еженедельный иллюстрированный сайт «Огонёк» №32 (5008) от 06. –12.08.2007: http://ogoniok.ru/5008/27/ Интервью «Осторожно, треножник!» в книге: А.К.Жолковский. «Анти–Катаева». М. «Время» (2009).

 

Александр Константинович Жолковский (1937 г.Москва) – выпускник МГУ, кандидат филолог. наук, известен «ахматоборческими» работами (статья «Анна Ахматова: пятьдесят лет спустя» 1997), активный участник лингвосемиотического московско–тартусского движения 60–70 гг., в Лаборатории В.Ю.Розенцвейга занимался структурной семантикой и машинным переводом, преподавал в Амстердамском (1979) и Корнельском (1980–83) университетах, профессор славистики и сравнительного литературоведения Университета Южной Калифорнии (с 1984 г. Лос-Анджелес). Печатается в журналах «Звезда», «Знамя», «Синтаксис», «Slavica Hierosolymitana», «Грани», «Митин журнал», «ЛО», «ВЛ», «НЛО», «Солнечное сплетение», в филологических, лингвистических и славистических журналах. См. С.И.Чуприн. Энциклопедический словарь «Новая Россия: мир литературы» («Знамя»).

 

*73 А. А. Ахматова. Собрание сочинений в 6-ти т.т. (т. 5 стр. 219): М. «Эллис Лак» (1998).

 

*74 Андрей Немзер. «При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы»  © Андрей Немзер 2013  © «Время» 2013.

 

*75 Л. К. Чуковская. «Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941» (стр. 143) рассказывает о том, как появилось прозвище «мусорный старик»: «Б. В. Томашевский, вскоре после кончины Толстого, посетил Ясную Поляну и пытался расспрашивать о нём местных крестьян. Они же в ответ на расспросы о Льве Николаевиче упорно рассказывали о Софье Андреевне. Когда же Томашевский попытался перевести всё–таки речь на Толстого, один крестьянин ответил: „Да что о нём вспоминать! Мусорный был старик“». Хотя Лев Толстой не всегда удачно хозяйствовал (как в случае разведения японских поросят), но вполне удачно боролся за авторские права. Ни до него, ни после 50 % авторских от продажной цены книги никто не получал. За 5 последних лет работы он получил около 160 тыс. рублей, без камер–юнкерского жалованья 5 тыс. в год. Для сравнения: средний чиновник получал 30–50 рублей в месяц.

 

*76 Дм. Добров. «Иосиф Бродский». См. КРОХИ на сайте «История России» (9 марта 2012):

http://www.dm-dobrov.ru/publicism/brodsky.html

 

*77 И.Дробышевская. «Слышать биение народного сердца» в Сб. «Георгий Свиридов в воспоминаниях современников.» Изд–во «Молодая гвардия» М. (2006).

 

*78 Григорий Амелин. «Пунические войны». См. «Русский журнал» (30 августа 2007):

http://www.russ.ru/Kniga-nedeli/Punicheskie-vojny

 

*79 Евгений Рейн (род. г.Ленинград 1935) – русский поэт и прозаик, преподаватель и руководитель семинара на кафедре литературного творчества в Литературном институте им.А.М,Горького, лауреат Государственной премии России (1996), Пушкинской премии России (1997) Царскосельской художественной премии (1997) и премии «Поэт» (2012); автор сценариев свыше 20 документальных фильмов (в том числе «Чукоккалы»); вместе с И.Бродским, Дм.Бобышевым, А.Найманом входил в круг «ахматовских сирот» участник альманаха «Метрополь» (1979), стихи распространялись в самиздате, часть публиковалась в журнале «Синтаксис». Первая книга «Имена мостов» (1984). Член Союза писателей СССР (1987). И. Бродский назвал его «трагическим элегиком». См. Евгений Рейн. «Заметки марафонца. Неканонические мемуары.» Екатеринбург. «У–Фактория» (2003).

 

*80 К.А. Кедров. Влияние «Воображаемой геометрии» Лобачевского и специальной теории относительности Эйнштейна на художественное сознание Велимира Хлебникова. См. Краткое изложение дипломной работы. Казанский государственный университет. (1967) Представлена как вступительный реферат в аспирантуру Литературного ин –та СП СССР им. А.М. Горького и оценена на «отлично» проф. В.Я. Кирпотиным и проф. С.И. Машинским: http://hlebnikov.lit-info.ru/hlebnikov/about/kedrov-geometriya.htm Вел.Хлебников сформулировал свой геометрический манифест, очевидно, под влиянием прослушанного курса лекций (1901) по «Воображаемой геометрии» в Казанском университете, где когда–то был ректором Н.Г. Лобачевский.

 

*81 Владислав Фелицианович Ходасевич (1886–1939) поэт, прозаик, литературовед. Речь была прочитана в Доме литераторов на пушкинском вечере 14 февраля 1921 года. Повторно прочитана в Петербургском университете 26 февраля. Напечатана: «Вестник литературы» (1921) № 4/5 (28/29): http://dugward.ru/library/zolot/hodasevich_trenognik.html См: Ходасевич В. Ф. «Колеблемый треножник: Избранное». М. «Советский писатель» (1991).

 

*82 Литературные премии имени Анны Ахматовой: http://bibliozao.ru/resursy/czentr-chteniya/ literaturnyie-premii/literaturnyie-premii-imeni-annyi-axmatovoj.html

См. «Парламентская газета»: http://www.pnp.ru/archive/p10330926.html

 

*83 Марина Цветаева. Поэма «Автобус» (апрель 1934 – июнь 1936 гг.):  

 

И какое–то дерево облаком целым –

– Сновиденный, на нас устремленный обвал…

«Как цветная капуста под соусом белым!» –

Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.

 

Этим словом – куда громовее, чем громом

Поражённая, прямо сражённая в грудь:

– С мародёром, с вором, но не дай с гастрономом,

Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!

 

Мародер оберёт – но лица не заденет,

Живодер обдерёт – но душа отлетит.

Гастроном ковырнёт – отщипнет – и оценит –

И отставит, на дальше храня аппетит.

 

Мои кольца – не я: вместе с пальцами скину!

Моя кожа – не я: получай на фасон!

Гастроному же – мозг подавай, сердцевину

Сердца, трепет живья, истязания стон.

 

Мародер отойдёт, унося по карманам –

Кольца, цепи – и крест с отдышавшей груди.

Зубочисткой кончаются наши романы

С гастрономами.

Помни! И в руки – нейди!

 

Ты, который так царственно мог бы – любимым

Быть, бессмертно-зелёным (подобным плющу!) –

Неким цветно–капустным пойдешь анонимом

По устам: за цветущее дерево – мщу.

http://www.lib.ru/POEZIQ/CWETAEWA/awtobus.txt

http://www.all-poems.ru/cvetaeva1.html

 

*84 Интервью Н.Костициной с Романом Тименчуком по случаю юбилейной международной научно–практической конференции «К 125–летию со дня рождения А.Ахматовой» в петербургском эфире «Эхо»: http://echospb.ru/articles/201176/

 

*85 Иванов Вячеслав. «Лик и личины России». – В кн.: Эстетика и литературная теория. М., (1995). К. М. Долгов использует эту цитату в статье «Катарсис»: Новая философская энциклопедия. В 4–х томах. / Институт философии РАН. М. «Мысль» (2010).

 

*86 Наталья Гвелесиани. «Путь неприкаянной души. (О Марине Цветаевой и не только». Сборник статей и эссе. См. журнал «Самиздат»: http://samlib.ru/g/gwelesiani_n/marina.shtml

 

*87 «Из записной книжки поэтессы». См. В.М.Передерин. «Златоустая Анна – всея Руси»: http://vmperederin.narod.ru/index/0-193

 

*88 И. А. Бродский. «Об одном стихотворении»: http://cvetaeva.ouc.ru/i-a-brodskij-ob-odnom-stihotvorenii.htm

 

*89 См. Небольшие стихи Цветаевой. «А следующий раз – глухонемая...» (1920): http://stihi-russkih-poetov.ru/tags/nebolshie-stihi-cvetaevoy

 

*90 Галина Темненко. «Пошлость как обыкновение и как проблема. (О гражданке Ахматовой, товарище Жданове и господине Недошивине». См. «Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество»: Крымский Ахматовский научный сборник. Выпуск 2 (стр. 171–176). Симферополь: Крымский Архив (2004).

 

*91 Владимир Набоков. «Николай Гоголь. Nikolay Gogol». Norfolk, Connecticut: New Directions (1944). Перевод с англ. на русский язык Е. Голышевой при участии В. Голышева впервые опубликован в журнале «Новый мир» № 4 (1987). См. Набоков В. В. Собр. соч. в 5 томах. СПб.: «Симпозиум» (1997). Т. 1: http://gatchina3000.ru/literatura/nabokov_v_v/gogol.htm

 

*92 См. сайт Ирины Вендик: http://www.vendik.ru/торты-из-памперсов/

Московский сайт круглосуточных заказов: http://pampers-tortik.ru/tort-morskoj-phlot.html

 

*93 Екатерина Барабаш. «На машиночке в светленькое будущее!!!!!». См. «Культурные итоги нулевых» на сайте старейшего российского сетевого журнала (1997) «Русский журнал» (от 11 января 2011): http://www.russ.ru/pole/Na-mashinochke-v-swetlen-koe-buduschee Перепечатка (16 мая 2012)

Екатерина Барабаш. «Язык лакеев и рабов. На машиночке в светленькое будущее!» (Культурные итоги нулевых):http://www.liveinternet.ru/users/odaliska1957/post220321851/

 

*94 Тамара Катаева. «Анти–Ахматова»: Жанр: Биографии и Мемуары. Издательский дом «АСТ Астрель»:http://www.e-reading.by/bookreader.php/1036916/Kataeva_Tamara_-_Anti-Ahmatova.html

 

*95 Вячеслав Недошивин. Интервью «Цветаева и… пустота» см. «Российская газета» (от 31 августа 2009). См. Сайт Сообщества сотрудников газеты «Клуб журналистов всех поколений КП»: http://kompravda25.ortox.ru/publikacii/view/id/1132713

 

*96 См. сайт «Музей Марины Цветаевой»: http://m-tsvetaeva.org/

 

*97 Ирина Гордеева. «Елабуга, Цветаева и вечность…» См. Православная газета «Благовестъ»: http://www.cofe.ru/blagovest/.

 

*98 См. сайт «Цветаевский костёр в Германии – 2013»:

http://m-tsvetaeva.org/Раздел/Костры-Вечера/Цветаевские-КОСТРЫ/Цветаевский-костер-в-Германии-201.html

http://m-tsvetaeva.org/Раздел/Костры-Вечера/Цветаевские-КОСТРЫ/ОРГАНИЗАТОРАМ-ЦВЕТАЕВСКИХ-КОСТРОВ.html

 

*99 Кстати, согласно информации Е.В. Поздиной, директора елабужского Литературного музея имени М.И. Цветаевой, в первый раз Марина Ивановна была отпета по просьбе своей сестры в 1949 г. в деревне Пихтовке Новосибирской области опальным священником, который отбывал там срок в лагере.

 

*100 Филипп Тараторкин. «Молиться в храмах о Марине Цветаевой разрешил лично Патриарх»: http://sedok.narod.ru/d_files/fr164.htm. Источник: Все & все. «Любить только мужчин – какая скука!» Две любви Марины Цветаевой. См. Самара (28.08.1998).

 

*101 «Как хоронят самоубийц по православным традициям»: http://www.rodnia.com/node/904

«Отпевание самоубийц: православная традиция и исключения. Справка»: http://ria.ru/society/20081003/151847829.html

 

*102 «Легко обо мне подумай… К 120–летию Марины Цветаевой». Интервью Татьяны Кириллиной с писателем и богословом Андреем Кураевым к 120–летию Марины Цветаевой: http://aquaviva.ru/journal/?jid=24380 См. раздел «Разное» православный социальный портал Экклезия.Ру. Добавлено 10.02. 2013 Елена Зыбин: http://ekklezia.ru/blogi/1180-legko-obo-mne-podumay%E2%80%A6-k-120%E2%80%91letiyu-marinyi-tsvetaevoy.html

 

*103 Игумен Иоанн (Самойлов). «О поминовении самоубийц». См. Московская Епархия Русской Православной Церкви © 2001—2015: http://www.mepar.ru/library/vedomosti/57/1050/

«В связи с участившимися случаями самовольного ухода из жизни людей, принадлежавших по крещению к Православной Церкви, настоятельному желанию скорбящих родственников таковым церковного напутствия и с расплывчатыми представлениями современного общества о значении Божественного дара жизни, нами предпринята попытка в контексте православия выразить отношение Церкви к тяжкому преступлению, именуемому «самоубийством».

Актуальность проблемы подтверждается не только необходимостью изъяснения страшного явления, но и интересом общества к данной теме. Так, после заявления Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе 2011 года о введении единой приходской практики в отношении лиц, покончившим с собой, в сети интернет появилось много сообщений о якобы новом отношении РПЦ к самоубийству. А светские СМИ заявили, что Церковь разрешила их отпевание. Что побудило Предстоятеля Русской Православной Церкви затронуть данный вопрос? С одной стороны — «духовная болезнь» общества, с другой — необходимость решения проблемы церковного напутствия лиц, самовольно окончивших свою жизнь, «чтобы ввести единую практику и избежать злоупотреблений — как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений».

 

*104 «Сексологическая энциклопедия»: http://dic.academic.ru/dic.nsf/seksolog/68).

 

*105 Александр Фадеев – генеральный секретарь Союза писателей СССР, автор романов «Разгром», «Молодая гвардия», «Последний из Удэге», теоретик «социалистического реализма», громил А.Платонова, М. Зощенко, А. Ахматову и др., участвовал в репрессиях, в состоянии глубокой депрессии застрелился, оставив предсмертное письмо, адресованное ЦК КПСС: «Не вижу возможности дальше жить, т.к. искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно–невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы (...) физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих.» См. «Совместить человечность с гепеушничеством» (Самоубийство Александра Фадеева 13 мая 1956 года). Рубрика «Календарь литературных преследований»:

http://www.liveinternet.ru/users/bo4kameda/post361793966/

 

*106 Наталия Лайкова: «Красной кистью рябина зажглась…» (27.11.2010):

http://www.spyridon.ru/parish-life/17/90

http://www.spyridon.ru/stati/krasnoy-kistiu-ryabina-zazhglas

 

*107 М.Цветаева. «Лебединый стан»:

http://www.tsvetayeva.com/poems/gen_12_goda.php

http://www.dk1868.ru/history/lebed_stan.htm

 

*108 Николай Бердяев. «О свободе творчества». Истина и откровение. СПб.: Изд.–во Русского Христианского гуманитарного института (1996).

 

*109 И. Золотусский. « Портрет „странного“ гения.» См. Предисловие: Вересаев В. «Гоголь в жизни».

Том 1: http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0220.shtml

Том 2: http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0230.shtml

 

*110 Werner Fuld: «Das Buch der verbotenen Bücher: Ordnung, Liebe und Reue». S. 14–16. Verlag «Galiani» Berlin (2012). Вернер Фульд. «Книга запрещённых книг. Универсальная история преследований и изгнаний от античности до наших дней.» Глава «Порядок, любовь и сожаление».

 

*111 Вячеслав Недошивин. «Неутолённый стон…» Журнал «Story» №9 (2012). См. «О поэтах Серебряного века. Из опубликованного». Сообщество сотрудников газеты. Клуб журналистов всех поколений КП: http://kompravda25.ortox.ru/publikacii/view/id/1132713.

 

*112 Типичный Дон Кихот (ИЛЭ). Описания типов личности по Гуленко: Интуитивно-логический экстраверт – «Искатель» (Дон Кихот, ENTP) 2012: www.wplanet.ru/index.php?show=text&id=23046

 

*113 «Zitate, Aphorismen und Lebensweisheiten von Johann Wolfgang von Goethe.» Johann Wolfgang von Goethe. Werke – Hamburger Ausgabe Bd.12, Maximen und Reflexionen: KAPITEL «Aus Makariens Archiv» Weimar, Goethe Gesellschaft (1907):

http://www.zitate-aphorismen.de/zitate/autor/Johann_Wolfgang_von_Goethe/49

http://www.goetheproverbs.org/wp-content/uploads/2014/05/Proverbs-Digital.pdf