Глазами журналиста и актера
С. В. Рацевич
(Из виденного и пережитого)
6. Гунгербург - Усть-Нарва.
Декабрьским утром 1705 года к дому Иоганеса Луде на Набережной улице в г. Нарве подъехала запряжённая парой лошадей кибитка. Из парадного подъезда вышла высокая фигура мужчины, укутанного в шубу. То был русский царь Петр I, направлявшийся на берег Финского залива. Прислонясь к заиндевевшему стеклу кибитки, Петр глубоко задумался. Предстояло разрешить сложный вопрос: от вторжения вражеского флота укрепить береговую полосу устья реки, где возвести редуты, в каком месте установить пушки для защиты подходов к Нарве.
Резво бегут кони по льду замёрзшей реки. По обеим сторонам уснувший в снегу лес. Изредка попадаются отдельные хаты, позади поднимается огненно красный диск восходящего солнца. День обещает быть солнечным, морозным.
Приблизились к устью реки. Впереди лежало море. Оно спокойно, над поверхностью стелется дымка прозрачного пара, - вода теплее воздуха. Выйдя из саней, Петр прошёлся по покрытому плотным золотистым песком берегу, посидел немного на песчаном пригорке под высокой сосной. Прогулка по свежему воздуху возбудила в царе аппетит. Увидев невдалеке соломенную крышу рыбацкой лачуги, Петр направился к ней. От времени и невзгод изба почернела и покосилась. Кругом были развешены рыбацкие сети, тут же лежала полусгнившая ладья. Петр, согнувшись в три погибели, вошёл в низкую горницу. Через маленькое закопчённое окно с трудом пробивался свет, было так сумрачно, что Пётр не сразу заметил сидевшего возле печи старого рыбака. Рыбак чинил сеть. С его плеч свешивался рваный бурнус. На приветствие Петра старик что - то пробормотал, чего царь не расслышал. Беглый осмотр избы убедил его в том, что старик живет один. Ничто не указывало на заботливые женские руки: всюду было грязно, запущено, в углу валялись тряпки, битая глиняная посуда, остатки рыбацких принадлежностей. Полуразвалившаяся печь едва теплилась.
- Как рыбка ловиться?.. Чай много её нынче? - спросил Пётр, усаживаясь на длинную скамью, стоявшую вдоль стены под почерневшей от времени и копоти, неизвестно кого изображавшей икону.
Рыбак неохотно отвечал незнакомому гостю, даже не подозревая, кто пришёл в его избу. Рассказывал не торопясь, не поднимая головы, уткнувшись в свою работу.
- Плохо, барин, вчера ничего не поймал, не знаю, как сегодня, хватит ли мне с котом пообедать.
Петру хотелось есть, сосало под ложечкой, он спросил хлеба. Старик горько усмехнулся и стал жаловаться на своё тяжёлое житьё-бытьё.
- И крохотиночки дома нет, вот поймаю рыбу, продам, куплю муки, тогда и можно спечь чего-нибудь.
Пётр вышел из избы и велел кучеру пройтись по другим избам, найти чего-нибудь съедобного. Но, к сожалению, ни у кого ничего не было. Раздосадованный неудачей, Пётр в сердцах воскликнул: «Быть здесь Гунербургу!»*
Голод давал о себе знать и Пётр приказал гнать лошадей на другой берег реки, где в заснеженных дюнах торчали рыбацкие лачуги другой деревни. Но и здесь ничего съестного найдено не было. Крепко выругавшись, Пётр приказал возвращаться в Нарву и на ходу, словно невзначай, обронил фразу: «А эта деревня пусть называется Магербург!»**
* Гунгербург (нем.) - голодный город
**Магербург (нем.) - тощий город
Гунгербург, устье реки Наровы
Во время крымской войны (1853–1856 гг.) Гунгербург оказался в сфере военных действий. Англо-французский флот не ограничился наступательными операциями на Чёрном море. Вражеские корабли проникли в Балтийское море и появились у берегов Финского залива. Нависла серьёзная угроза прибрежным городам. В 1854 году Нарву объявили на военном положении. На бастионах Ивангородской крепости установили тяжёлую батарею. Жёрла пушек были обращены в сторону моря. По всей реке сооружались береговые укрепления. Устье реки перегородили бонами и кое-где минами. Состоявшая из девяти пушек батарея была скрыта в лесу Магербурга. На якоре в реке Россони встали русские канонерские лодки. На замаскированном, окрашенном в тёмную краску, Гунгербургском маяке погасли огни.
В ночь на 6 июня 1855 года в Гунгербурге раздались сигналы общей тревоги. На горизонте показались английские военные корабли: два больших крейсера «Бленхейм» и «Эксмут» и канонерские лодки «Пинчер» и «Шнап». Неприятельская эскадра бросила якоря в 3 милях от берега, чтобы выйти из-под обстрела береговой артиллерии. В 4 часа утра эскадра приблизилась к берегу и открыла артиллерийский огнь по берегу. Пушки Магербурга и канонерские лодки ответили тем же. Завязался бой. Погода тем временем стала ухудшаться, поднялся сильный северо-западный ветер. Море заштормило. В довершение всего пошел ливень. Англичане прекратили обстрел и встали на якоря. Переждав непогоду, они с ещё большей энергией и упорством начали обстреливать береговые позиции из всех своих 180 судов. В нескольких местах на берегу горел лес. Ответный огонь наших батарей отличался методичностью, спокойствием и уверенным попадание в цель. Вскоре обе английские канонерки получили серьезные повреждения. На крейсере «Бленхейм» была сбита мачта и повреждено рулевое управление.
Убедившись в невозможности подавить огонь наших батарей, английская эскадра прекратила обстрел и удалилась на запад в открытое море. Как по совпадению в тот же день в Севастополе защитники Малахова кургана так же успешно отбили атаку французского флота.
Каковы были результаты нападения на Гунгербург непрошеных гостей из Англии? Кроме нескольких сожженных домов и леса русские потеряли убитыми двух артиллеристов: Михаила Хурсова и Алексея Максимова. Тяжёлую контузию получил генерал Даллер, находившийся на артиллерийских позициях и командовавший боем.
Противник недосчитался нескольких десятков моряков убитыми и ранеными. Огонь береговых батарей был настолько ощутителен, что кораблям англичан пришлось встать на срочный ремонт в районе острова Сескар.
8 июня 1855 года двух погибших артиллеристов с воинскими почестями похоронили на местном кладбище. На скромном железном кресте надпись гласила: «Могила двух храбрых русских артиллеристов Михаила Хурсова и Алексея Максимова, павших во время бомбардирования англичанами Усть-Нарвы 6 июня 1855 года.
---------------------------------------------------------<<>>-------------------------------------------------------
По топографическому состоянию почвы между Нарвой и Гунгербургом можно предположить, что некогда море покрывало эту территорию и только в течение многих столетий мало помалу отступило до настоящей границы. Об этом отчасти напоминают волнообразная дюнная поверхность и встречающиеся далеко от берега находки морских раковин.
В Гунгербурге, на песчаной почве, растет преимущественно сосна, но в садах произрастают другие более благородные деревья. Обширнейший сосновый лес, защищающий местность от западных, северных и северо-восточных ветров, врезается в жилую часть Гунгербурга. Сосновым лесом окаймлен берег залива. Сухая песчаная почва легко пропускает и фильтрует воду, поэтому даже во время ливней здесь нет грязи.
По своему простору и ширине восхитителен берег моря. Ровный широкий пляж, покрытый золотистым песком, омытый и плотно укатанный морской волною, закругленной полосой тянется на несколько километров на запад.
Когда то на месте теперь благоустроенного курорта были волны сыпучих песков, да на большом пространстве шумел величавый в своей дикой красоте необитаемый сосновый бор. Лишь в устье реки на её берегах были разбросаны рыбачьи хижины. Местность эта входила в состав рыцарского имения Куттеркюль (в 3 км. от Гунгербурга), приписанного в 1646 году к городу Нарве. Ещё в 1845 году Гунгербург представлял из себя расположенный между лесом и рекой небольшой посёлок. Стараниями и заботой тогдашнего нарвского головы Адольфа Фёдоровича Гана зарождение в Гунгербурге курорта началось в 1873 году. Появившиеся значительно раньше дачные местности Шмецке и Меррикюль по мнению А.Ф. Гана не заслуживали того, чтобы вкладывать средства на их расширение. Они находились в заболоченных районах, вдали от железной дороги и речного сообщения.
При помощи своих друзей А.Ф. Ган приобретает в 1872 году пассажирский пароход «Алерт». Между Нарвой и Гунгербургом открывается регулярное пароходное сообщение.
Началось строительство общественных зданий и дач. На строительство булыжной мостовой от пристани до Меррикюля по настоянию городского головы А.Ф. Гана управа отпустила 5000 рублей. Этой суммы было явно недостаточно, поэтому А.Ф. Ган жертвует из собственных средств 1000 рублей. Одновременно приступили к благоустройству и осушению болотистых участков в районе Меррекюльской, Садовой и Луговой улиц. Одним из первых общественных зданий в курорте опять не без непосредственного участия А.Ф. Гана стали строить кургауз.
Двухэтажное деревянное здание оригинальной архитектуры, возведённое по голландскому способу из деревянных столбов с проложенными между ними кирпичами, отличалось своеобразием, интересным замыслом. Фасад украшали резные башни, балконы, зубцы, вырезки. Нижний этаж занимали ресторан, столовая, библиотека - читальня, просторный, красивый в два света зрительный зал со сценой. Второй этаж с 50 комфортабельными комнатами был отведён для приезжих.
Сама природа - море, река, озеро, сосновый бор и, конечно, изумительный пляж, - сделали Гунгербург, получивший образное название «Жемчужина финского залива» одним из лучших курортов не только среди России, но и Европы.
-----------------------------------------«»-------------------------------------------------------
На узкой Рыцарской улице в Нарве, спускающейся от ратуши к пароходной пристани, между каменными зданиями с черепичными крышами, веет приятной прохладой. Чувствуется близость реки. За городским музеем и домом Петра I начинается крутой спуск между густыми деревьями к реке. Слева громадный бастион Виктория на высоких плечах которого раскинулся Тёмный сад. Он наполнен немолчным хором птиц. Вековые дубы охраняют его покой и безмолвие.
У пристани в ожидании пассажиров дымит белоснежный пароход «Павел» владельца А. Кочнева. За пристанью, позади деревянных причалов, склады Кренгольмской мануфактуры. В них хранится индийской хлопок, поставляемый через Гунгербург в Нарву морским путём.
Отплывая от пристани, «Павел» делает разворот, набирает скорость и, делая 15 километров в час, плывет вниз по течению мимо утопающих в зелени небольших домиков Нарвского форштадта. На правом берегу виднеется кирпичный завод, на холме маленькая часовенка, за ней деревня Поповка. Минуем маленький остров, за кронами деревьев которого виднеется Сутгофский парк. Пароход выходит на широкий речной простор. Через 3 километра первая остановка - Сиверсгаузен, названная так по фамилии местного барона, владельца спичечной фабрики, из-за прилегающих к реке его земель. Остановка сделана специально для приезжающих на кладбище. Здесь их несколько: два эстонских (новое и старое), немецкое, еврейское, магометанское.
Почти у самого берега огромный холм с черным крестом. Простой и величественный памятник, возвышающийся почти на десять метров, воздвигнут в честь русских войск, мужественно сражавшихся при взятии Нарвы в 1700 году. Холм опоясывает тяжелая якорная цепь, висящая на 12 пушечных стволах, опрокинутых дулами вниз. На чугунной доске надпись: «Героям - предкам, павшим в бою 19.11.1700 Л. Гв. Преображенский Л. Гв. Семёновский полки 1-я батарея Л. Гв. 2-ый артиллерийской бригады 19 ноября 1900 г.»
В стороне от берега за старым эстонским кладбищем братская могила многих сотен северо-западников, погибших в районе Нарвы в 1920 - 1921 г.г. от сыпного тифа.
Проплываем большой остров, памятный событиями при штурме Петром I города Нарвы. Здесь находилась ставка Петра. Нарвитяне в честь 200-летия со дня рождения Петра воздвигли здесь монумент. О его печальной судьбе я уже рассказывал. (Гдов-Петербург-Нарва)
Останавливаемся возле небольшой левобережной деревни Риги. Высадив несколько пассажиров, пересекаем реку, держа направление к противоположному, высокому песчаному берегу. Стройные сосны растут по самому обрыву. Впечатление такое, что они вот-вот обрушатся вниз. Пристань Смолка. Несколько домов на берегу. Дачная местность укрылась в лесу, её не разглядеть, к ней ведёт лесная дорога. Дачники любят Смолку за полный покой. В осеннюю пору сюда часто наезжают нарвитяне за лесными дарами. Грибники корзинами увозят боровики, подосиновики и грибы для засолки.
На палубе становиться свежо. Даёт о себе знать близость моря. Река пенится барашками, гонимыми северо-западным ветром против течения. Воздух напоён приятной прохладой, запахами моря и смолистым дыханием соснового леса...
Вырисовываются очертания Гунгербурга. С палубы видны трубы лесопильного завода и спичечной фабрики, пятиглавый храм Св. Владимира, а ещё дальше ближе к морю белоснежный маяк, построенный в 1808 году и переделанный в 1886 году.
Состоящий из двух частей маяк возвышается на 70 футов. Его нижняя, более широкая часть, имеет высоту в 50 футов. На обеих частях имеются площадки, обнесённые железными решётками.
Первая остановка у пристани Гунгербург второй. Сходят дачники, живущие на песках. Многим противопоказано жить у самого моря, где часто бывает ветрено и сыро. По предписанию врачей им рекомендуется отдыхать в лесном массиве, в совершенно сухом воздухе, где царит полное безветрие, а в дождливую погоду всегда сухо - песок моментально впитывает в себя влагу.
Не легко подниматься, особенно с вещами, с пристани на высокую гору. По несколько раз приходиться отдыхать. Зато, когда окажешься наверху, не налюбоваться красивой панорамой реки, её правого берега, живописной реки Россонь, впадающей в устье Наровы, романтическим видом мельницы Хитрова у подножия Чёртовой горы невдалеке от деревни Венкуль. День и ночь Нарова живет погрузкой леса и пиломатериалов на морские пароходы. Каких только не увидишь здесь флагов. Круглосуточно стучат паровые лебёдки. Между морскими махинами снуют по сравнению с ними крохотные буксиры «Ундина», «Проворный», подтаскивающие к бортам грузовых пароходов гружёные баржи. В ожидании погрузки на морском рейде в очереди стоят суда.
Последняя остановка - Гунгербург первый. Ничем не примечательная пристань. В крытом помещении буфет. Есть багажный склад и касса по продаже билетов на пассажирские пароходы линии Гунгербург - Петербург. В нескольких шагах другая пристань - яличная. За недорогую плату можно взять напрокат ялик и совершить прогулку по Нарове или удалиться по Россони на Тихое озеро. Для любителей острых ощущений, не боящихся морской качки, устраиваются увеселительные поездки в море на пароходе «Усть-Наровск».
Первые сведения о движении основного населения Гунгербурга и его дачников относятся к 1891 году. Тогда постоянных жителей в курорте было 1200 человек и дачников 2000. Через пять лет, в 1896 году цифры соответственно были: 1900 и 3000. Рекордными годами для Гунгербурга явились 1913 и 1914 годы: на курорте проживало более 3000 человек, а дачное население составляло 12000 человек.
Деловая, торговая часть курорта начинается сразу от пристани. Несколько десятков шагов - почта. За небольшими магазинами, торгующими продуктами, - базарная площадь. В лабазном ряду мясные, колониальные, бакалейные товары.
По соседству с базаром школа, гостиница «Франция», пожарное депо. Ближе к реке сооруженный в 1893 году в византийском стиле храм в честь Равноапостольного князя Владимира. Храм строился три года. На его закладку приезжал царь Александр III и императрица Мария Фёдоровна.
Главная улица - Меррикюльская, протяженностью около восьми километров, начиная от пристани, проходит с востока на запад через весь курорт до Меррикюля. Улица обеими сторонами врезается в центре курорта в светлый и тёмный парки, особенно любимыми дачниками для послеобеденных прогулок. В светлом парке обширный пруд с плавающими белыми и чёрными лебедями. Над прудом большая беседка, в которой размещался духовой оркестр, по праздничным дням в послеобеденную пору выступающий с концертами. Для любителей тенниса в том же светлом парке несколько кортов.
Украшением курорта является белокаменный двухэтажный кургауз, выстроенный по проекту архитектора М.С. Лелевича в 1912 г. на месте сгоревшего в июне 1910 г. деревянного здания.
При его строительстве учитывались все варианты использования его многочисленных помещений с наибольшими удобствами. Кургауз прост и благороден строгой архитектурой. Фасадная сторона здания обращена в сторону моря, которое видно благодаря широкой улице - аллее, ровной как стрела, проложенной до пляжа.
Нижний этаж, его правую сторону занимает библиотека и читальный зал. На левой стороне первого этажа буфет. На втором этаже комнаты для приезжающих.
Большая крытая веранда для обедающих с концертино - танцевальной площадкой выступает в сад. Юго-восточная сторона здания занята высоким, вместительным концертным залом для вечерних концертов, кабаре, танцевальных вечеров.
Сад кургауза используется для концертов симфонического оркестра, выступающего в вечернюю пору в садовой раковине. Рядом с каменным кургаузом находился деревянный летний театр на 300 мест, в котором давались драматические спектакли, оперетты, творческие концерты поэтов.
Месторасположение кургауза таково, что он просматривается отовсюду, так как улицы сходятся к нему как в Петербурге улицы сходятся к Адмиралтейству.
Привлекает внимание к себе и ещё одно здание, находящееся на улице Гана недалеко от моря. Это вилла Каприччио, которую иначе не назовёшь, как маленький дворец.
Построенная в стиле барокко вилла прекрасна не только внешними архитектурными особенностями. Сочетание переработанных классических архитектурных форм в современность придали зданию пышность и великолепие. Рассказывали, что владелец виллы А.Ф. Ган строил её по образцу виденной им виллы на острове Капри, откуда и пошло её название.
Через большие двухстворчатые стеклянные двери попадаешь в просторный холл с расписным потолком и подвешенной к нему хрустальной люстрой. Дальше анфилада комнат, одна краше другой, каждая в своём стиле с соответствующей обстановкой и украшением на стенах и потолке. Впечатление такое, будто оказываешься в музее. По стенам большое количество зеркал в причудливых, узорчатых рамах, редкие картины известных художников, фарфор, мебель красного дерева, персидские ковры и многое другое, что привлекало внимание и вызывало восхищение каждого, впервые попавшего сюда. Виллу окружал огромный сад - парк с редкими экземплярами декоративных деревьев. Благоухающий аромат китайских роз разносится по всему парку, в центре которого действующий фонтан.
По другую сторону улицы аляповатое деревянное здание, окрашенное в тёмный цвет, напоминающее сарай - морская кофейня и кинематограф, владельцем которого был нарвский купец А. Нымтак. Ближе к пляжу на холме высится беседка, получившая название «Беседка Чайковского» на том основании, что в ней якобы отдыхал во время своего пребывания в Гунгербурге прославленный композитор. Документально установлено, что Чайковский никогда не был в Гунгербурге. В 1867 году он вместе с братом Анатолием отдыхал в Гапсале и год спустя прожил две недели в Силламяги, в 18 км. от Гунгербурга.
А вот и пляж, краса и гордость Гунгербурга, без которого трудно вообразить курорт, потому что убери его и пропадёт вся прелесть дачной местности. Взглянешь налево, повернёшься направо - бесконечной широкой полосой простирается пляж, покрытый чистым, золотистым песком, пляж, которому не травного на всём побережье Балтийского моря.
Залив, словно в большом ковше, полукругом образовал так называемую Нарвскую бухту, охраняемую с трёх сторон синевой сплошного хвойного леса. Говорить о неповторимой красоте гунгербургского пляжа - значит повторять то, что о нём бесконечно много писали поэты, писатели, композиторы.
Жизнь пляжа не ограничивается определённым временем. Здесь всегда дачники. Их можно встретить рано утром за физической зарядкой и купанием, не взирая на температуру воды и воздуха. Купающиеся бывают и в поздние часы. Но, конечно, основная масса отдыхающих прибывает на пляж в утренние часы и после обеда, чтобы загорать на солнце, валяться на песке и купаться. Есть любители купаться без костюмов, желающие без стеснения раздеваться и лежать на песке.
Для них пляж разделён на женский и мужской районы, на которые указывают столбы с соответствующими надписями. Центр пляжа - около вилы Каприччио и морской кофейни занимает общий район. В нем все без различия пола обязаны быть только в купальных костюмах.
Чтобы добраться до глубокого места в море, где можно плавать требуется пройти от берега по воде порядочное расстояние. К услугам пловцов и ныряльщиков на берегу имеются выездные крытые кабины на колёсах, отвозимые лошадьми до глубокого места.
Любители загорать на воде и одновременно развивать мышцы рук и всего тела пользуются отдаваемыми на прокат байдарками. Не забыты интересы спортсменов на берегу. К их услугам спортивные снаряды, сетки для волейбола.
Многочисленные ларьки на пляже обеспечивают отдыхающих прохладительными напитками, пирожками, булочками, сластями. По всему пляжу отчётливо слышаться голоса мороженщиков: «Покупайте сливочное мороженное! Крем-брюле! Клубничное!»
В утреннюю пору с одиннадцати часов до часу дня духовой военный оркестр услаждает слух исполнением вальсов, отрывков из оперетт, танцевальных мелодий.
На какое то время в обеденную пору пляж заметно пустеет. В Гунгербурге никогда не существовало проблемы вкусно и сытно пообедать. В кургаузе, многочисленных пансионах обеды отпускаются в неограниченно для всех желающих. В зависимости от ранга пансионата цены на обеды разные.
Мода на всё французское, существовавшая в дореволюционной России, не миновала Гунгербурга. Французскую речь можно было услышать повсюду. Говорили по французски гувернантки с детьми, пожилые дамы с отставными генералами, молоденькие офицеры с воспитанницами женских институтов.
Владельцы пансионатов не отставали от моды. Пестрели такие названия, как «Mon repo», «Bo mond», «Iren», «Fridau», «Mon plesir» и другие. Даже на фронтоне сомнительного качества гостиницы на базаре придумали название «Франция».
Пляж к вечеру преображался. Его заполняют нарядно одетая дачная публика, дефилирующая по краю берега мимо сидящих в шезлонгах и на скамейках. Опять играет духовой оркестр. Теперь репертуар другой. Исполняется популярная классическая музыка, увертюры и отрывки из опер, произведения русских и иностранных композиторов. По праздничным дням пляж превращался в место больших гуляний. Играют два оркестра. Берег иллюминирован. В небо над морем взлетают ракеты, горят бенгальские огни. Организуются игры, танцы, спортивные состязания. Веселье продолжается, если вечер конечно тёплый и безветренный, до поздней ночи.
С пляжа дачная публика направляется в кургауз. Любители серьезной музыки заполняют сад при кургаузе, слушают выступление симфонического оркестра. А в самом кургаузе, в его большом зале веселится молодежь. Во время кабаре выступают эстрадные певцы, актёры, происходят соревнования на лучшее исполнение вальса, мазурки, танго, выбирают красивейшую девушку - «Мисс Гунгербург».
Поклонники природы, тишины и покоя в лесу уединяются, направляясь на 2 километра вглубь леса под сень лесной кофейни. Нё незамысловатая постройка из досок возведена под вековыми соснами. Столики тоже под деревьями. Кофейня славится ароматным кофе, сдобными венскими булочками и клубникой со взбитыми сливками.
Манит романтикой живописных берегов небольшая река Россонь, которую отлично видно с высокого гунгербургского берега. Мелководная Россонь берёт начало из реки Луга и очень медленно среди песчаных, узких берегов направляет свои спокойные воды в реку Нарову. Весной во время половодья Россонь несёт огромное количество песка и засоряет гунгербургский фарватер.
В 1845 году она настолько разлилась, что размыла правобережную песчаную гору, на которой находилось кладбище. Позднее, при раскопках, здесь находили кубышки со старинными монетами, доспехи, древнее оружие и предметы, относящиеся к историческому прошлому края.
Любят гунгербургские дачники совершать увеселительные прогулки на яликах по Россони, достигая конечной цели поездки - Тихое озеро. По пути у левого берега реки дается продолжительная остановка около деревни Венкуль. Береговая тропа ведёт к живописному уголку - на мельницу Хитрова, славящуюся ароматным мёдом, душистым деревенским хлебом и вкусным парным молоком. Миновать мельницу Хитрова никак нельзя, иначе рассказ о поездке по Россони будет неполным.
До Тихого озера, как говорится, рукой подать, от Гунгербурга всего лишь шесть километров. Озеро имеет в длину около 3 километров и километр в ширину. Оно узким протоком вливается в Россонь. За густым лесом в нескольких десятках метров за озером плещется Финский залив. Когда-то озеро соединялось с морем небольшой речкой, русло которой оставило здесь заметный след.
В полном безмолвном спокойствии пребывает озеро. Ему недоступны никакие ветра. Им не проникнуть за плотную стену окружающего озеро леса. Невозмутимую тишину нарушают немолчные голоса птиц, да сквозь лесную чащу иногда пробиваются всплески морского прибоя.
Ещё до первой мировой войны предпринимались попытки превратить уютные берега Тихого озера в дачную местность. Инициатором этого коммерческого предприятия стал нарвский делец, еврей Давид Михайловский, в первую очередь выстроивший на берегу озера ресторан. Расчёт его был прост: дачники из Гунгербурга, приезжая сюда на короткое время, станут свидетелями природных красот и загорятся желанием здесь постоянно отдыхать в летнюю пору. Для удобства приезжающих Михайловский приобрёл небольшой буксир и баржу и открыл регулярное сообщение Гунгербург - Тихое озеро. Одновременно с этой затеей предприимчивый Михайловский приобрёл земли береговой полосы озера, задумав их разбить на участки и выгодно продать для строительство дач. В Нарве, Гунгербурге, на страницах газеты «Нарвский листок» появились объявления, предлагавшие по сходной цене земельные участки на берегу Тихого озера. Не приходиться говорить, как расхваливал Михайловский свою затею, по его мнению сулившую выгодный гешефт.
Планы Михайловского рухнули. Дачники предпочитали жить в Гунгербурге, а на Тихое озеро приезжать от случая к случаю. Прогоревший Михайловский за бесценок продал земли окрестным крестьянам, ликвидировал ресторан, буксир и баржу, а по поводу неудачи коммерческого мероприятия сострил: «Река Россонь обмелела от моих денег».
--------------------------------------------------«»-----------------------------------------------------
Продолжением Гунгербурга на запад является дачное местечко Шмецке, получившее такое название от первого поселенца - кузнеца Шмецке, приехавшего сюда в 1832 году из Бреславля и выстроившего здесь первую дачу. В то время Гунгербург существовал как рыбацкий посёлок и никто не предполагал, что в нём будет один из прославленных прибалтийских курортов.
Ещё дальше за Шмецке, так же вдоль береговой полосы Финского залива в прибрежном лесу схоронились дачные участки Меррикюля.
В Шмецке и Меррикюль без заезда в Нарву, дачники поездом приезжали на станцию Корф (ныне Аувере), откуда на лошадях добирались до цели поездки.
За Меррикюля берег моря становился неузнаваемым. Пляжа с золотистым песком больше нет. Резко изменился береговой ландшафт. Каменистая поверхность становится всё выше и выше. По крутому, скалистому глинту густо разрослись деревья, кустарники. Поблизости от дороги под сенью высоких сосен вырисовывается маленькая бревенчатая православная церковь, построенная при старосте Константине Борман в 1887 году.
Дачную местность Меррикюль сменяет ещё один живописный уголок на берегу Финского залива - привлекательный Удриас. С интересом и удовольствием любители дальних пеших прогулок забираются на его высокие, отвесные скалы, откуда открывается чудесный вид на море, справа просматривается берег Гунгербурга, слева - рыбацкий посёлок и дачный уголок Силламяги.
Среди немногочисленных дач Удриаса примечательна лёгкостью архитектурных форм, красивыми башнями вилла Кочнева. Между спадающими к морю крутыми отвесными скалами в огромной расщелине раскинулся уютный сад и за ним тенистый парк.
Гости Удриаса считают своим долгом обязательно посетить носящую романтическое наименование «Скалу любви». Обнаженная, без следа зелени и растительности, она вплотную подходит к морю и сверкает на солнце белизной известняка. Природа Удриаса поражает суровостью и величественностью и поэтому так привлекательна. Удриас - последняя дачная местность в Гунгербургском курортном ансамбле.
На значительном расстоянии от моря следуют посёлки Монплезир, Перьятс, Каннука, скорее маленькие деревушки с эстонским населением, которые тоже считаются дачными местностями.
Славен Гунгербург с его окрестностями не только природными богатствами, спокойствием проживания в нём, возможностями дальних прогулок, освежающим купанием, рыбной ловлей, собиранием грибов, но что не менее важно, он ещё климатически оздоровительный курорт, в котором получают облегчение, излечиваются страдающие сердечной недостаточностью, ревматизмом, расстройством нервной системы, обменом веществ.
Напоённый благоухающими запахами соснового леса и морской воды благодатный воздух оказывает чрезвычайно благотворное влияние на психику, на общее состояние человека, особенно с ослабленной стрессами и невзгодами нервной системой.
В отличие от южных курортов, где морская вода настолько тепла, что купание в ней не вызывает сильных эмоций, купаться в Гунгербурге при средней температуре воды в июне 15 градусов, в июле 17-18, а в августе опять 15, доставляет не только большое удовольствие, но и укрепляет организм, успокаивает нервы, вызывает хороший аппетит и крепкий, здоровый сон.
Гостивший в Гунгербурге поэт Саша Чёрный писал:
«...А воздух вливается в ноздри тягучим парным молоком...
О море, верней валерьяны, врачует от скорби и зла...»
За своё почти столетнее существование Гунгербурга, Шмецке, Меррикюль видели у себя не только обычную дачную публику. Здесь отдыхали видные учёные, прославленные поэты и писатели, художники с мировым именами, выдающиеся дирижёры, музыканты, певцы, актёры, передовые общественные деятели...